Дремлет ива: каждая веточка в небе вечернем вы-чер-че-на,
Одинокая бродит луна, в лабиринтах ветвей,
Словно медный жетон в чёрно-сером нутре автомата.
Я звоню каждый день, но по-прежнему нет адресата,
Абонента, и даже знакомых её и друзей.
Постоянная дробь, оголённая дробь метронома
На обратном конце телефонного кабеля дома,
Где ты, впрочем, давно, не живёшь.
А живут только отблески, отзвуки, нити,
Очертания ушедших событий
И упавшая трубка, в которой по-прежнему дождь.
Тот же самый, что каплями падает с ивы,
Монотонно и криво, в обход водосточной трубы,
Где колодцы-кубы нацарапанных Питерских линий,
Запечатанных в иней.
Где оборванный кабель бежит по стене
Напрямую к луне,
Так похожей на бронзовый лик телефона,
Что вливал в него шум голосов испокон, а
Сегодня лишь ветками ивы храним.
Потому что давно уже нет автомата.
Только стену проевшая надпись: "Оплата
Две копейки" - зачем-то похожа на нимб.