«Вальтер Скотт, этот современный трувер, придал гигантский размах тому
жанру повествования, который несправедливо считается второстепенным.
Вальтер Скотт возвысил роман до степени философии Истории, возвысил
тот род литературы, который из века в век украшает алмазами бессмертия
поэтическую корону стран, где процветает искусство слова».
Оноре де Бальзак
I.
Гусь коптится на крюке,
В печь летит поленница,
В полуночном кабаке
Эль горячий пенится.
Время замерло, и вот
В сумрак наплывающий
Произносит Вальтер Скотт
Тост, сердца взрывающий.
И летят слова былин,
Гордых, не изнеженных,
С затуманенных долин
И с холмов заснеженных,
Из далёких славных лет,
Из глубин Истории,
Где кинжал да арбалет
Строкам песен вторили.
Утихает смутный шум
Под напором мистики.
Говорит властитель дум,
Рыцарь романистики.
Сказки – только и всего!
Но средь мира пошлого
До сих слова его
Слышатся из прошлого.
II.
Символикой яркой драконы, орлы и львы –
В гербах и на флагах: снится мне сон оттенка
Свисающей аркой зелёной густой листвы,
И видится рыцарь, и я узнаю – Айвенго!
И вот мне опять те же самые десять лет,
И странный девиз на щите бесконечно дорог.
Ну, как тут понять, отчего этот книжный бред
Живёт и сейчас, когда мне далеко за сорок?!
Мираж – не иначе! В смешенье времён и стран –
И Шервудский лес, и седой небосвод, и лето.
...А замок захвачен, ворота пробил таран,
И сэр Вальтер Скотт улыбается мне с портрета.
III.
Я и сам теперь не знаю,
Где, в какие времена
Это было. Вспоминаю:
...Замка серая стена,
Амбразуры и бойницы,
Меч, кольчуга, арбалет.
И столетий вереницы,
Как трагический балет,
Искажаясь в танце диком,
Смутно кружат предо мной.
Небо, знамя с Божьим ликом,
Шпили башен над стеной,
Мост подъёмный, кавалькада
Выезжает из ворот…
Свет девического взгляда
Станет заревом вот–вот,
Под тяжёлый грохот стали
В кровь окрасится трава,
Истомится от печали
Изабелла де Круа,
А разбойничья пехота
Перейдёт Арденнский лес…
Красный томик Вальтер Скотта,
Позолоченный обрез!
Как же я любил когда–то
В романтическом плену
И шотландского солдата,
И бургундскую княжну!
Невозможно детской вере
Жизнь исправить ни на миг,
Не открыть заветной двери,
Как страницы лучших книг,
В мир, где честь всего превыше,
Где любовь всегда права.
…Замки, флаги, шпили, крыши,
Песни, шпаги, кружева…
Вспоминаю, вспоминаю
Эту призрачную дверь,
Но и сам уже не знаю,
Где искать её теперь?
IV.
Словно вчера, безоглядно–неистов
В вихре сюжетов своих,
Рыцарь пера и король романистов
В мир он выбрасывал их –
Гордых героев в кольчугах и латах,
Судьбы им в книгах ковал,
Чтоб потом в королевских солдатах
Рыцарский дух оживал.
Кончилось время империй великих,
Выгорел блеск королей,
Время настало пустых и безликих,
Вечно жующих нулей.
Только случайно затронут кого–то,
Слышные через века,
Строфы баллад сэра Вальтера Скотта,
Рыцарской прозы строка.
______________
* Иллюстрация:
Сэр Вальтер Скотт,
портрет работы Генри Рэйберна, 1822 год.