Я никто и днём и во тьме ночной.
Нечего ждать мне судьбы иной
на свете.
У кого есть дети,
сжальтесь надо мной.
Но я всё равно останусь для вас
скошенным колоском;
рано лелеять меня сейчас,
поздно будет потом.
Ветошь, как вечность, мой голос тих;
едва не сгорев со стыда,
быть может, с Богом в лохмотьях моих
останусь я навсегда.
А кто-то добрый, полный сил,
не чающий потерь,
мне гладить волосы любил...
Но нет его теперь.