ее голос,
птицей в воздухе,
взметнулся и надломился
до чистого, мелодичного полувсхлипа:
«Боже, отведи зло:
я не хочу видеть его".
*
как долго, дни напролет
сидя одна за этим столом
она писала —
так сказать, создавала
жизнь и свою, и Его заново,
и столь удачно,
что теперь для нее Он
был не столько реальным существом,
сколько персонажем ее собственного воображения.
Она успела забыть Его... почти совершенно
забыть и как он выглядел, и то чувство
его физического присутствия
рядом.
Поначалу
она не испытала ничего, кроме опасений,
тревоги и раздражения,
что созданный ею образ будет разрушен
этим грубым
вторжением Его плотской эманации.
«Я не стану с ним встречаться! », —
слова эти были сказаны злым шепотом:
«Ему придется
подождать, я еще не готова", —
внутри неё за кипала злость против
самой возможности вторжения
единственно любимого и выдуманного
в ее мир .
*
Потом с трогательной прямотой
все же спросила меня:«Он седой?
постарел? А с ногой
у него все в порядке?
он хромает?
это я о том падении опасном
на лыжах в Австрии...»
Я отслеживал вариации чувств в ее голосе,
как музыкант читает нотную строку - неспокойно.