Эмигрант бородатый касается грудок Джульетты,
а в веронских кафе подают под гарниром осла...
О тебе я мечтала, но встретив обыденность эту –
не такою тебя, дорогая, увидеть ждала.
Да, я много шагала под солнцем палящим Вероны,
да, я много смотрела под ноги и по сторонам:
Скалигеры да Габсбурги, каменный выступ балкона,
где Джульетта стояла, Ромео внимая словам.
Но душа всколыхнулась, когда с Понте Пьетро на воду,
бирюзовую с пеной, что кружит в порогах река,
я взглянула попристальней, ту же почуяв свободу,
что хранят кипарисы в террасах да камни в веках.
И тогда заиграла, тогда заискрилась Верона
куполами старинных церквей и узорами стен!
К Саду Джусти пришла. И окинув зелёное лоно
всё вбирающим взглядом, сложила короткий катрен.
Я жила в двух шагах к Понте Пьетро. Гуляла к Адидже.
И стихи вечерами читала. Веронский монах
так молитву читает - к концу интонацию ниже
опуская, чем в первоначальных бравурных строках…
Я влюблялась в Верону так исподволь, так постепенно,
прислоняясь к темневшим уступам оконных глазниц.
И бурлила во мне бирюзой драгоценная пена,
на воде у речного порога упавшая ниц.