Некто спят в ночь, и им снится,
И во сне всё - словно быль:
Царь – он, ей – она, царица,
Остальные – грязь и пыль.
Под их взглядом, и суровым,
К стенке всяк, поклоны бьёт.
Услужить во всём готовый,
Из себя верёвки вьёт;
Золочёные колонны,
Золочёный унитаз.
Спят, не сняв с голов короны,
Язык лижет зуб-алмаз;
Утром - тапочки с опушкой,
Шитый норкою халат
Тут же подан, юрким служкой,
С миной - как тому он рад;
Подан кофе с круасаном.
Щебет канарейки в клетке.
Знак рукой, - исчез туманом, -
Тут же, ангелочки – детки…
Рот раскрылся для зевка,
Но и в тот же миг, закрылся, -
В бок локтём она, слегка:
«Ах, какой мне сон приснился.
Представляешь, я – царица!
Все, и всё у моих ног….» -
«Представляешь, тоже снится…
Может, что замыслил бог!?»
В тапках, стоптанных до дыр,
И заштопанных халатах.
Завтрак – чай, дешёвый сыр
С разговором в сочных матах.
И жилище в сквозняках,
От чего обои вздулись.
Детей трое, и в соплях,
В кастрюлю с кашею уткнулись.
За окном - ветер осенний
Тучи гонит и листву.
Жди дождя, в чём нет сомнений,
Им - к безделья торжеству.
Нет нужды махать метлою,
И косые видеть взгляды.
Обходя их стороною
Дети в спину плюнуть рады.
И вот так, не год, а годы, -
Не одну метлу смели.
Тем, и в радость непогоды
Когда в жизни на мели.
Выживает, всяк, как может, –
Хлеб с икрой, кому – сухарь.
Тоской зависть душу гложет -
Лиц не видя среди харь.
Им «спасибо», как ухмылка, -
Благодарности слова.
Благость – найдена бутылка,
Ту, что прятала трава.
***
Убран двор, листва по кучам
Сметена, лежит до срока.
Вороньё, подобье тучам,
Гадит всюду, и жестоко.
Словно бы за что-то месть, -
То, не птицы, а скотина.
Вот такая жизни жесть,
Вот такая вот, картина.
День за днём - одно и тоже.
И тут, надо же, случиться!
Даже дрожь прошла по коже,
Сердце стало чаще биться.
На заборе объявление,
И так, словно некий знак, –
Жизни прежней избавленье? -
Бог развеет жизни мрак:
«Потерялась дочь – принцесса!
Просто взяла, и сбежала.
Из дворца а не из леса,
Словно благ ей не хватало.
Тот, найдёт кто, и вернёт,
Ждёт достойная награда –
В жизни статус обретёт,
Жизнь – со вкусом шоколада…»
То, что далее, размыто -
Ничего не разобрать.
Тем, и в миг, мечта разбита -
Что хотелось ожидать.
- Ну, да ладно – чёрт бы с нею,
С этой самою, принцессой.
Что за люди, я фигею –
Нет, чтоб объявленье, прессой?
Плюнув на забор с досады,
Вновь пошли метлой махать, -
Хочешь, нет, работать надо.
- Может к лучшему? Как знать.
***
Ночь. И снова непогода.
Ветви жёстко бьют в стекло.
Ждать, чьего либо, прихода? -
Днём не ждёшь, когда светло.
Вспышки молний, гром небес.
Дух тревоги в душу лезет.
Стукнет в дверь кто – точно, бес
Тот, что бедам большим грезит.
Благо, есть постель, что греет.
В ней и сон – в нём благодать.
В нём, что хочет - то имеет, -
Так, и жизнь бы всю проспать.
Выключатель щёлкнул сухо.
Тут же, надо же, случиться:
Сквозь грома небес, до слуха,
Словно в дверь кто-то стучится…
Или, может, показалось? -
С громом дом трясётся весь.
Молний вспышек страшна ярость.
Глубже бы в постель залезть.
Нет, то точно в дверь стучатся.
Хуже быть чему – не стать.
С нечестью ж, не будешь драться.
Вдруг благое что, - как знать?
Встал, и шаткою походкой
К двери: «Кого чёрт принёс?
Не торгую ночью водкой» –
Словно бы себе под нос.
Но, вновь стук, и звонко кто-то,
От чего оторопел:
«Открывай холоп ворота!»
Ещё б чуть, и на пол сел.
Замок щёлкнул, дверь открылась.
За спиной - семейства лица.
Всех, чуть челюсть отвалилась -
Словно призрак - в рост, девица.
«Ну и что стоим, где радость?
Лица всех, мрачнее туч.
Во дворе такая гадость!
У вас задержусь я чуть».
И, как думай ли, гадай –
Не сообразить, так, сразу.
Лишь на бога уповай,
Чёрт чтоб не привёл заразу.
У девицы, вид мочалки,
Хоть бери и выжимай.
И худющая, как палка,
Словно дистрофии край.
Только голос, что гипноз,
Как начальника их ЖЭКа,
Когда им даёт разнос,
Так, что дёргается веко.
«Что стоим, и чего ждём?
Разве так принцесс встречают?
В пол, не требую я, лбом,
Но и челюсть не роняют.
Ну да ладно, всех прощаю
Властью, данной мне от бога.
Что не знали - знаю, знаю.
С тем прощаю, хоть я строга».
И что думать, когда вдруг,
И тем более средь ночи -
Дрожь в ногах, в глазах испуг.
Весь, так словно, обесточен.
В руки бы метлу, и гнать –
Чтоб не шлялась в непогоду.
Но, как различить, как знать
Голубых кровей породу.
Может быть и то, и это –
Разведут и обнесут.
Объявленье - без портрета…
Да и люди часто врут.
Всё же, делать что-то надо,
Не стоять же так всю ночь.
Хоть и с головой нет лада,
Страхи из души все, прочь.
Между тем, сама девица,
В дом войдя, так, словно в свой,
Не смотря не на чьи лица,
Платье – тряпкой половой,
С себя сбросив: «Мне – сухое.
Да и зябко… чай хочу, -
На ногах сама чуть стоя, -
Полной мерою плачу!».
Тут же, словно сноп травы,
Как подкошенная, пала.
Не разбив хоть головы,
Но изрядно напугала.
Всё семейство стоит шоке –
Девка голая у ног.
- Чёрт подсунул замороки.
Чёрте что! А есть ли бог?
Эту, точно, чёрт занёс.
Вдруг помрёт - они в ответе.
Да и кто она – вопрос, -
Много дур на белом свете.
Вроде дышит, - богу слава, -
Страх немного отпустил.
И в постель, а не в канаву.
Коль не страх, то бы - спустил.
За столом семейство в сборе,
До утра сидят, гадают:
С гостьей радость в дом, иль горе?
С тем, часы у ночи тают.
Благо день, и выходной.
Но, усталость в дрёму вводит, -
Все поникли головой, -
Ещё чуть, и ко сну сводит.
Ещё чуть? да нет - в итоге,
Словно гром на них ночной.
В простыне гостья, как в тоге:
«Кто ответит, что со мной?!
Где халат мой шитый норкой,
Кофе где, где круасан?
Кто соскучился по порке,
Не приняв мой царский сан?
Хотя, впрочем, это где я,
Где мои апартаменты? –
То, краснея, то бледнея, -
Жизни блага элементы».
Всё семейство снова в шоке.
Ну а если, то, не врёт?
Мы живём в своём пороке,
А она – в ином живёт.
В мире, чёрте что творится.
Нам, убогим, не понять.
Кому мёд - как нам горчица,
Те зовутся, просто – знать.
«Извини нас, Ваша милость,
Чёрт ли, бог, привёл в наш дом,
Но войдя, вдруг отключилась.
В том виною - дождь и гром.
Если что, то мы готовы,
В том, чем сможем услужить.
Местом временного крова
Дом наш может послужить.
***
Так и вышло, как не странно:
Сняв со счёта денег крохи,
Поступили с ней гуманно,
Хоть в душе и скрип, и вздохи.
Накормили, напоили
Тем, что сами не имели.
Наготу её прикрыли.
Всё, в течении недели.
Позабыв, забросив дело,
То что, как ни как, кормило.
От слов гостьи тело пело, -
Как при ней им будет мило.
Сквозь брюзжанье, слыша ласки,
То, отборный слыша мат.
На неё глядя с опаской,
Так как старшие, и млад.
Обещала что возьмёт
Их с собой, на услуженье.
Где иная жизнь их ждёт,
Где нет зла – ворон явленья.
Где тепло в дому, уют,
И не пыльная работа.
В общем, труд, как бы, не труд, -
Нет того, чтобы до пота.
***
Утро новое. Проснулись.
Кто в постели, а кто – так, -
На полу клубком свернулись.
Солнце в окна – это, знак.
Деньги были что, как сдуло,
Как с дерев ветер листву.
Сквозняком тревог подуло –
Днём последним, на плаву.
Так и вышло. У принцессы
Что-то щёлкнуло с мозгу.
Изменились интересы:
«Всё, так больше не могу.
Сколько можно жить в сарае?
Ну, не жизнь, какой-то бред!
Всё, немедля уезжаю.
Званный ждёт меня обед» -
«Ну а мы? А что же с нами?» -
«Не вопрос. За мной, Вперёд.
Чтоб не скучно было маме –
Любит мать моя эскорт.
На обочину дороги.
Как из-под земли – такси,
Чуть не отдавило ноги.
Водитель, реверанс – «Мерси!
Ждать не ждал, и вот те – нате!
Честь имею, Ваша честь.
По пути мне с вами, кстати, -
В голосе с почтеньем, лесть.
Кое-как утрамбовались –
Шанс велик, не упустить?
Грязь из-под колёс, так мчались
Между, - было, есть, и быть.
Как не мчись, а мысль быстрее, -
Дух тревоги щемит грудь.
Дальше чем, меньше елея, -
Вдруг решит их обмануть.
Кто она есть, кто мы – рядом?
Тем – другим, всё сходит с рук.
Будь тот хоть последним гадом,
Или доктором наук…
***
Тормозов визг, и ворота
Распахнули жёлтый зев.
Три больших, и в белом кто-то,
Дань приличия презрев.
Грубым голосом к принцессе:
- Где, твою мать, тебя носит?
За тебя нас, мать! повесят.
- Под принцессу снова косит!..
Расплатившись за извоз,
Подхватив её на руки,
Из них один её унёс,
В халате доктора науки.
Это, так, им показалось –
Умно строги были рожи.
На душе со страхом жалость,
По себе, до тела дрожи.
Всё, что с ними приключилось,
Самим себе не объяснить.
Казалось, рядом божья милость –
О чём мечтали, почти - быть.
Ну а всё же что, то, было?
Объяснил шофёр – таксист:
Тут у нас, семейство жило,
Был главой сему – артист.
Артист - бывший, только ныне,
Многим стал - и царь и бог.
В жилах кровь от взгляда стынет,
Но и не одним помог.
Денег тьма – чёрте откуда, -
Словно в дружбе бог, и бес.
Суть – не суть, от пересуда,
Суть – двух вырастил принцесс.
Дочь одна – скромна, пристойна,
Ему просто – божья дать.
Со второю - вечно войны.
В «Жёлтый дом» пришлось отдать.
Возомнила, что она –
«Бела кость, кровь голубая».
В общем, ясно, что - больна,
С детства с тем, принцесс играя.
В «жёлтом доме» всё для ней,
Как в театре – все холопы.
Лишь один запрет – не бей,
Не моги надрать ей жопы.
Жаль девчонку, по ней вздохи,
В след ей только –«Ох!» и «Ах!».
Не из сказок – на горохе, -
Принцессой звали, на «бобах»!
***
Что сказать к концу мне сказа?
Что бог дал – того держись.
Влип коль, не ищи отмазы.
Факт: устроил бог так жизнь.
Наше всё в его руках,
Так как радости и горе,
Ненависть, любовь и страх.
И, не стоит быть с ним в споре.
Февраль – 2020 год.