По мотивам ст. Чарльза Бонера (1815 - 1870)
Расставания, с англ.
Нет, не то что возможный отъезд друзей,
Когда сердце в груди заныло,
И душа печалится тем сильней,
Чем отрадней свиданье было --
По-иному!
-- Когда мы горюем так,
Расставаясь навек с родными,
Что заметив последний, прощальный знак
Не способны идти за ними,
Провожая взглядом, покуда лес
Тёмной чащей не обступил их,
И потом о тех, кто вдали исчез,
Ни на миг позабыть не в силах.
Мы уходим, не пряча припухших глаз.
О как сердце в груди томится!
Как мы жаждем увидеть еще хоть раз
Дорогие, милые лица!
И бредём мы, не зная, что' впереди,
И чего нам искать далече.
Мы раздавлены. Воздух хрипит в груди,
Душит нас и лишает речи.
Вот тогда мы корчимся от тоски,
И напрасно зовём, крича им,
Тех, кто были только что нам близки,
И кого мы вернуть не чаем.
Не сравнить с расставаньем друзей: ведь их --
Сколь печальной ни будь утрата --
Мы надеемся всё же в счастливый миг
Снова к сердцу прижать когда-то.
Но последний взгляд из предсмертной тьмы,
И последнее слово... Боже!..
Вот тогда, отчуждаясь от мира, мы
С переломленной веткой схожи.
***********************************************
Об авторе из сборника "Немецкие биографии" (в изложении переводчика)
https://www.deutsche-biographie.de/sfz5230.html
Чарльз Бонер (англ. Charles Boner): английский поэт и писатель (1815 - 1870).
Поскольку его деятельность протекала в основном в Германии, он считается
представителем также и немецкой культуры.
Долгое время Бонер жил в качестве воспитателя при княжеском дворе в немецком
Регенсбурге. Его богатое дарование впервые проявилось в стихотворном сборнике 1858 г.
Он был признан и как способный переводчик, причем некоторые собственные прозаические
произведения он публиковал сразу на двух языках.
Переехав в Мюнхен, где он вошел в круг известных при дворе короля Максимилиана II
интеллектуалов, он проявил себя как активный сотрудник периодических художественных
изданий. В 1863 году Бонер предпринял поездку в малоизвестную тогда центральную часть
Румынии, результатом которой стала объемная и получившая широкий отклик книга
„Трансильвания“.
Впоследствии Бонер провел несколько лет в Вене, где он со свойственной ему самоотдачей
развил публицистическую деятельность, работая корреспондентом английских и американских
журналов. Затем он вернулся в Мюнхен, у него были проекты разнообразных литературных
и этнографических штудий, мечта о больших путешествиях, но внезапная болезнь и смерть
в апреле 1870 не дали этим планам осуществиться.
Стиль Бонера как писателя был лаконичен и выразителен, его язык обладал размахом
и пластической силой, он умел захватывать и удерживать интерес читателей.
Как о человеке о нем говорили, что он до кончиков ногтей истинный джентльмен, всегда
готовый посвятить себя друзьям и сделать для них все, что в его силах. Он был беззлобен,
никогда не фальшивил, и преданно служил тому, во что верил и что считал Истиной.
***********************************************
Оригинал:
Charles Boner
PARTINGS
It is not the moment when friends do part,
And the kiss and the last sad greeting,
And the thoughts which then of themselves will start
To contrast with our late glad meeting;
Oh, it is not then, though our heart o'erflows,
That we feel the most poignant sorrow!
'T is when we behold the last farewell waved,
And we know that we may not follow.
'T is while we are watching the loved ones go.
Until hid by the trees they vanish;
When we still there stand, overcome by woe
And by thoughts which we cannot banish.
And then, as away from the spot we turn,
Towards some dear and accustom'd places,
Oh, now does the heart so intensely yearn
For a sight of the well-known faces!
And we wander on, hardly knowing where
We are going, or what we’re seeking;
We're crush’d by a weight — e'en the very air
Seems to choke our attempts at speaking.
Oh, then is the moment of poignant grief,
When alone the dear ones have left us;
We feel as though nothing could bring relief,
And as if e'en Hope were bereft us!
No; ’tis not the moment when dear friends part,
For we then to our heart may press them;
And though deep the pang, and severe the smart,
Still we have, oh, we still possess them
But when the last look has been interchanged,
And the last ling’ring word been spoken,
'T is then the heart sinks! — then all seems estranged,
And we are as a reed that’s broken.