В жизни мне пришлось испытать несколько случаев настоящего ужаса, причём, без всяких мистических причин. Будучи врачом, я понимаю, что страх (ужас) - это сильный стресс, реакция на опасность. Разум помогает отличить иллюзорную опасность и не впасть в состояние стресса. Личность, подверженная суевериям, сделать это практически не способна.
В течение пары- тройки секунд я в возрасте десяти лет приобрёл навязчивый страх высоты. В дни футбольных матчей стайка ребят бегом преодолевала множество железнодорожных линий, направляясь на стадион. Это было опасно, и вскоре начали строить переход – виадук. Когда дело дошло до настила досок, мы стали перебегать по виадуку, хотя ещё не было перил, а доски плотники стелили отдельными участками, местами они даже не были прибиты. Несколько раз я тоже перебегал с ребятами, несмотря на ругань строителей и не замечая опасности. Но в один из дней привычные прыжки через проёмы в настиле были навсегда оборваны внезапным гудком проходящего под виадуком поезда. Проносящиеся под проёмом у моих ног вагоны, стуки колёс и лязг сцеплений вызвали у меня головокружение и слабость в ногах. Страх за жизнь вынудил опуститься на колени и вцепиться в настил… Когда рабочие спустили меня на землю, меня тошнило и я терял равновесие. Прошло много лет, но и сейчас , проходя по безопасному железнодорожному виадуку, я стараюсь не смотреть вниз и не иду рядом с перилами.
В первый год моей работы врачом я пережил чувство ужаса, переправляясь по «молодому» льду через реку Алдан в Якутии. В то время моста не было, а в посёлке на трассе, в 120 километрах от больницы истекала кровью молодая женщина. Между нами был Алдан, на другом берегу которого меня ждала машина. Полночь, тонкий лёд не был покрыт снегом, и под лучом фонаря просвечивала текущая вода. Нечего было думать о переправе, положение было отчаянное. Помог фронтовой опыт,- не мой, конечно, а проживавшего у берега бывшего разведчика Ивана Дмитриевича. Переправлялись мы вдвоём, а с берега нам светили фонарями несколько ребят. Иван Дмитриевич полз, двигая перед собой широкую доску. К ней привязали верёвку, другой конец которой через отверстия соединили с листом фанеры, который вместе с сумкой с флаконами крови должен был двигать я. Мы страховали друг друга, и таким «поездом» ползком отправились в путь. Лёд у берега моментально треснул, река шумела под его прозрачным слоем. Прозрачность льда и текущая под ним вода в подвижном свете фонарей создавали фантастические фигуры, внезапно поднимающиеся из глубин реки. Каждую секунду они угрожали увлечь меня в бездну. Скоро свет фонарей не стал доставать, остались темнота, колеблющийся под тяжестью тела лёд, его леденящее душу потрескивание и жуткий страх перед долгим ещё расстоянием до берега. Впрочем, жребий был брошен… Удивительно, но переправа заняла менее часа, а казалась вечной. Несокрушимая вера в моего старшего товарища, конечно, помогла мне, хотя тогда я считал, что всё делал «на автопилоте»… Стакан горячего чая – прямо на берегу, и я отправился к больной. К моему приезду фельдшер уже остановила кровотечение, и мне даже не пришлось переливать кровь.
Встречи с медведем на Севере нередки, и почти всегда очень опасны. А у меня была « счастливая» встреча ( так говорили!). Пошёл я под вечер в распадок за клюквой. Много было ягоды в том году. По дну распадка под валунами протекал ручей, камни покрывал мшаник, а на нём – крупная и сочная целебная клюква. Я ловко обирал от ягоды моховые островки, дело спорилось. Но вскоре мне стали попадаться раздавленные ягоды, вырванный мох. Я негодовал: - Попался бы мне этот варвар! Впрочем, я пришёл к мысли, что баловался ребёнок, ведь северяне бережно относятся к природе, особенно, якуты. Но целой ягоды почти не стало попадаться, да и сумерки надвигались. Надо было топать домой . Вдруг мне показалось, что рядом кто- то сопит. Я поднял голову, и ужаснулся: примерно в тридцати метрах клюкву «собирал» медведь – ещё немного, и я бы упёрся мишке в окорока! Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать. Я стал осторожно подниматься и уходить по склону. Тогда я верил байке, что от медведя надо так спасаться. Чушь, конечно! Позднее я видел, как этот «символ нашей родины» скачет по склону быстрее любого спринтера! Похоже, медведь предпочёл вкусную ягоду тощему тогда докторишке! Ведь все опытные таёжники исключили возможность того, что зверь меня не заметил. Ну, а самое удивительное в этой истории: клюкву я принёс домой.
18.04.17г.