Он рассматривал набросок и хмурился…
Бывает, сочинишь стихотворение или мелодию, создашь цикл рассказов, напишешь полотно – всю душу в них вложишь; пока испытываешь вдохновение, пока творишь – любишь своё творение, а когда закончишь – начинаешь его тихо ненавидеть. Перегораешь! Смотришь на работу и хочешь её уничтожить.
Первые читатели, зрители, слушатели – родные, друзья, случайные люди – хвалят, говорят: «В точку!», или «Ты – мастер!», или «Как вовремя ты подгадал, это сейчас так нужно людям».
А ты им веришь, но не воспринимаешь похвалу. Так как перегорел, так как вся твоя работа уже выплеснута в мир. Между тобой и ею больше нет любовной связи. Пусто. И не потому, что вырос, стал мудрее, опытнее, наконец, разлюбил. Просто она уже не твоя. Ты сам, своими руками создавал её не для себя – для них.
Поэтому, насмотревшись на набросок, он понял, что надо в нём что-то поменять. Сделать его мимолётно-изменчивым, таким. Чтоб зритель додумывал, чтоб каждый раз, глядя на рисунок, видел что-то новое. Поэтому взял ластик и…
Прошло какое-то время, когда он вернулся к работе. Картина преобразилась, но не настолько, чтобы соответствовать понятию шедевра. Чего-то не хватало, какой-то детали, которая заставит зрителя плакать, смеяться, думать, переживать, восхищаться, мечтать… Всё было так, как он хотел: рисунок был изменчив, он каждый раз был новым. Но не вызывал эмоций. Это всё равно, что иллюзия: обман завораживает, но со временем надоедает. Потому, что изображение мёртвое. А оно должно быть живым!
Кисть летала над полотном с невероятной скоростью. Это был экстаз. Когда не хочешь есть, спать, не желаешь прерываться даже на короткий период, чтобы удовлетворить свои потребности. Когда вся твоя потребность выражается в том, что выливаешь вовне. Со стороны казалось: он меняет всё до неузнаваемости. На самом деле он вносил штрихи в ту, когда-то изначально найденную идеальную форму, которую можно создать, когда лишь поймёшь всю глубину простоты – её правду и способность сочетаться с любым смыслом: началом, концом, страхом и красотой, спокойствием и величием…
Он работал на пределе возможностей, пока не потерял сознание. Очнулся измождённым, опустошённым и заново рождённым одновременно. Долго смотрел на результат. То ему казалось, что это порождение безумства, то через мгновение он понимал, что создал шедевр…
"И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой".
(Бытие, 1:31).
(фото из интернета)