Хлопнув дверью, ушёл я из отчего дома,
Где в крапиву и жимолость прячутся стены…
Жизнь прошла. Я сгорел, как сухая солома,
Затерялся, как странник, в пыли ойкумены.
Освещает дорогу мне Крест Ориона,
И бреду в никуда я в плаще пилигрима.
Так же катится в бездну звезда с небосклона…
И угрюма душа и, как зверь, нелюдима.
Там заносит песком зачумлённые царства,
Зацветает дурман на руинах империй,
Пахнут дымом и смертью пустые пространства,
И вскипающей пеной иных измерений.
Прорастает трава сквозь пустые глазницы,
Черепа обжигает лиловое солнце…
Там бесплодна земля, там молчат духовидцы,
Дара свыше лишились навек чудотворцы.
И обратно, с душою, разорванной в клочья,
Я на ощупь вернусь, как бродяга незрячий,
Но вернувшись, увижу, что дом заколочен,
И присев на крыльцо, закурю и заплачу…