В пустынном одиночестве квартиры,
Где разномастных статуэток сброд взирает на тебя,
Ты обнаружил вдруг оазис вдохновенья,
Что хлещет через край, лаская и губя.
Когда ты в нем – тебе никто не нужен.
В душе отлажен звуков строй,
И мысль звенит натянутой струной
И рассекает ночь до дна, до исступленья, до изнеможенья.
Но поворот ключа у входной двери.
Последняя затяжка, вздох – и ты уже не бог.
И в тапках стоптанных шмурыгая по коридору,
Гремишь на кухне у плиты,
И в болтовне ребячьей суеты
Дрожанье рук неловкое скрываешь.
Голубоглазый мальчик – для меня.
И хищное дитя – для самого себя.