В эпилоге забега
На очень неровную милю,
В искажённой системе
По старому, тёмному стилю,
Молчаливый угрюмец,
Способный на внутренний ужас,
Попытался уснуть,
Но ему становилось всё хуже.
И тогда он отведал
Довольно простого лекарства,
Попытался уснуть,
И поспешно венчался на царство.
Одеялом содеянный миф
Был достаточно прочен,
Пусть не вечен,
Но всё же таинственно точен!
И постельный режим нарушать
Уже не было смысла,
До расцвета рассвета
Мерцали и множились числа,
Не питая иллюзий к тому,
Что же будет в итоге,
Если сесть поутру
И спокойно рассматривать ноги...
Всё, что сбыться должно,
Всё надвинется неотвратимо,
И останется ночь,
Чтобы вспомнить о чём-то любимом.