Жжет
в груди злой огонь,
точно адово пламя,
с сожаленьем гляжу
в каждый прожитый
день:
ничего
не поделаешь
с медными лбами, –
всё не русское в них,
даже прежняя
лень.
Я –
пытаюсь разбить
их столетние скрепы, –
мне бы в души ужом,
иль голубкой
влететь! –
но везде
нахожу лишь…
истлевшие склепы,
что завалены бредом
совковым,
на треть.
Так
и Чичиков ехал
на стонущей бричке,
только
он торговал, –
собирал барыши, –
вот
и я по дурацкой
славянской привычке
вечно божье ищу
меж потёмок
души.