Было мне тогда лет семь или восемь и жили мы в маленьком, но уютном городке, каких в то время были тысячи. Один садик, одна школа, один магазин и дом культуры, где учились, отоваривались и отдыхали одни и те же знающие друг друга люди: соседи, знакомые и родственники. Также был один роддом, где появлялось большинство этих людей и одно же кладбище, становившееся их последним приютом. Так что выбор не большой: один хлеб, один кефир, колбаса и одинаковые каналы в телевизоре.
И был у меня друг. Васька. Так его все и звали, Васька. Звать Василием никто не решался, он же не кот какой, а Васей назвать никто не догадался. Так он и был Васькой. Его папа дядь Коля, с которым мы ходили на рыбалку и охоту и мама, тёть Женя, которая работала почтальоншей. Обычная семья, каких в то время были тысячи. Так мы и жили-были, ходили в садик, потом в школу, на рыбалку, на охоту, за грибами и просто дурака валяли. Пока однажды не стало тёти Жени. Мы догадывались, что с ней то-то не то, но не то не совсем понимали что именно, не то догадывались и всячески отмахивались от этих взрослых мыслей, но однажды нам сказали, что тёть Женя умерла и её больше нет. Помню, нам сказали, что она сейчас на небе и наблюдает за всеми нами, так что «лучше бы вы, ребятки, вели себя хорошо».
Первую ночь после смерти мамы Васька ночевал у нас, «чтобы не испугался». На следующее утро, не успели мы проснуться, а две мои любопытные сестры уже ходили вокруг да около нас и приставали к Ваське с расспросами: что да как, да скучает ли он. До сих пор помню его позу: сидя на полу и прислонившись спиной к стенке, ноги согнуты в коленях, локти опираются на колени, кисти рук свисают вниз, знаете, такая взрослая мужицкая поза. «Вась, а Вась, а ты скучаешь по маме?» наивно спросили сёстры (это сейчас я знаю, что умнее, красивее и лучше моих сестёр, а тогда, в далёком детстве, их старшинство по возрасту автоматически означало их ум, красоту и «лучшесть», чем я. Люблю вас, паразитки!). и до сих пор помню его ответ: «А жито-то надо». Не знаю, услышал ли Васька это от взрослых, либо сам сказал, но даже сейчас, по прошествии почти сорока лет, помню этот день: яркий, солнечный день, наполненная солнцем комната, я с Васькой, сёстры и соседская девочка, Подружка и эта пауза, буквально миг. И Васькин такой грудной, не по-детски глубокий вздох и его ответ. Короткий. Хлёсткий. Взрослый. Мужицкий.
Потом мы перекусили что-то и пошли прыгать с крыши бани соседям в огород, после чего уселись удобнее на той же крыше и стали наблюдать за бесконечным потоком людей, идущих домой к Ваське.
Конечно же, нас позвали, и мы побежали кушать к Ваське. Компот, борщ и рисовая каша. Это были традиционные молоканские поминки. Такие простые и мудрые одновременно: дедушка с бородой из дома напротив читал какую-то толстую книгу в старой кожаной обложке (при этом подходить к этой книге (Библия) нам строжайше воспрещалось, не говоря уже о том, чтобы потрогать), люди приходили и уходили, женщины плакали. Потом ещё много раз мы видели, как плакал дядя Коля, пытаясь заглушить тоску по тёть Жене спиртным. Но то тогда мы не понимали, как можно скучать по тому, кто наблюдает за тобой, да ещё с неба! И ещё мы не понимали зачем вешать на стену остановившиеся тёть Женины часы.
Прошло много лет. Мы выросли, разлетелись по разным городам, странам. Уже давно нет того Васьки и Вугарика (знаете, с этим молоканским произношением «гхр» вместо «г»), нет очень многих наших родных и близких, нет той страны и тех отношений. Но я до сих пор помню Васькино «А жить-то надо».
В жизни многим из нас часто приходилось слышать такое же «А жить-то надо». Женился-развёлся - «А жить-то надо», родился-умер - «А жить-то надо», нашёл-потерял - «А жить-то надо». «Жить-то надо» успокаиваем мы себя.
«А жить-то надо» … «А жить-то надо!!!» да! Жить-то надо! Именно! Надо жить! Надо наслаждаться жизнью, брать от неё самое лучшее, делать глупости, купить те ужасно дорогие сапоги или туфли, съездить на самый дорогой курорт, потратить кучу денег на безделушку, купить дорогущий телефон и компьютер!
А жить-то надо! Влюбиться до безумства и беспамятства! Прыгнуть с тарзанки! Пойти в ночной лес! Забраться на гору и громко крикнуть «А жить-то надо!!!».
Иногда возникает желание так погулять, так нашкодить, чтобы утром, проснувшись после долгой сумасшедшей ночи, сказать самому себе «ну ты и свинья!». И потом улыбнуться, довольно потянуться, и, рассмеявшись и уткнувшись головой в подушку, прошептать себе-любимому «А жить-то надо!».
Главное, не опоздать. Главное, вовремя понять.