* * *
Зине Рябыкиной-Стратиенко
Ах, Зиночка-Зина,
я вижу картину –
заснеженный Харьков, конец февраля,
в оправе снегов, как в багете старинном,
на гвоздике памяти, в самых глубинах,
висит, боль утихшую расшевеля.
Ты где-то в Нью-Джерси,
в я в Дагестане,
но обетованная детства земля,
как прежде, нас манит, хоть мысль о ней ранит,
во тьме натыкаясь на острые грани
летящего в бездну времён корабля.
Там было для нас
всё привычно и мило,
и липа под окнами буйно цвела…
Но вьюга забвения с адскою силой
сегодня родителей наших могилы
не снегом, а пеплом вражды занесла.
И всё же, и всё же
он был всех дороже
тот город заснеженный с детским лицом…
Пойдём к нему, Зина, по чистой пороше,
и, может, в своём целомудренном прошлом
для будущего мы опору найдём.