я под ребром эльфической сирены
забыла свой гадательный кристалл
грудь загорелую припудренную пеной
он между строчек видами ласкал
явленьем дикой белой кобылицы
чьи хвост и грива утренний туман
под сонной пальмой золотая львица
надменно щурится во глубину саванн
янтарный полдень на лазурной кромке
тягучий словно жёлтое вино
и блики удивлённые потомков
которым послевластие дано
она видений смыслу не внимая
пленилась дивом серафической волшбы
и песня сослагается иная
немыслимыми струнами судьбы