Было многое: что-то вынесли, что-то вымели;
И, наверное, было времечко горевать.
Ты всё ближе мне, всё роднее и нестерпимее,
Как запойная, изнемогшая с горя, мать.
Я браню тебя, горько слёзы лью над тобою, но
Так трепещут и рдеют листики у осин,
Что лишь хочется умереть мне с тобою, Родина –
Не бывает ни матерей других, ни Россий.
Заморочит осинок лепет – мольба певучая...
Ненормальная та любовь к тебе – словно плен,
Может, гибельна, только верится – доля лучшая;
Поднимайся, моя родная, с больных колен.
И отправимся мы тропинкою не окошенной
В пересуды и захолустные ковыли.
Понимаю, что неделимы с тобой, хорошая.
По-другому и не умели и не могли.