В мои грешные взгляни глаза,
наполненные ревностью и страстью.
Душа моя как виноградная лоза
спиралью скручена, смущенная напастью.
В ней слизкий змей ползёт,
касаясь уязвимых клеток.
Не лечит ран небесный йод,
хоть он смола для прочих веток.
Навеян тёмным чувством взгляд,
как отражение брожения
плодов гнилых, впитавших яд,
что нет в любви чувств вдохновения.
Я тет-а-тет с дурным горбатым
собой беседую неспешно,
желая стать самым богатым,
не раскрывая карт, конечно.
А годы отблеском от кожи
напоминают про конечность,
что рано или годом позже,
нутро моё постигнет вечность.
Глаза сожмутся до просвета
в щелях раковин жемчужин.
Рот сомкнется в рамках вето,
голос в тишине не нужен.
Мир несётся вдаль, как прежде,
увязший слепо в дивной черни,
так вот и я в седой одежде
не шевелюсь в оковах терний.