11 http://www.stihi.ru/2020/02/17/1292
Утром нам даже не пришлось выходить на трассу. Официант-портье-администратор позвал нас: «Хотите уехать до Усть-Кана? До рейсового автобуса еще 4 часа. Если еще он будет». Какой разговор? Учи ученого! Мы в тридцать секунд собрались, ибо без вещей были. И вот уже едем на стареньком «москвиче» по горному шоссе. Алтаец, председатель сельсовета, ездил в район. Теперь надо было поехать в соседний район. У него были два пастбища — одно в низине, одно на высоте 1600 метров. В разных районах. Исторически, со времен порядка при Чингисхане, означенные места его семьи. Село, которым он руководил, по факту было всё его семьёй. В разной степени родства. Невест и парней брали у других сельсоветов. Для этого ездили на скачки, даже на озеро Алтын-Кёль, иногда и в Казахстан.
У нас тоже большая семья — детский клуб, — пошутили мы. Это ему понравилось. Мы обменялись телефонами. Потому что мы и на самом деле собирались вывезти своих ребят на Алтай. Что и сделали на следующий год. Но, забегая вперёд, сразу скажу, что высокогорье нам зарубили, дальше курортного Чемала детскую группу не пропустили. Но об этом мы еще не знали. В Усть-Кане расставались деловыми партнерами. Обнялись дружески. Он уехал, мы пошли попить кофе. За столик подошел молодой парень в черной шапочке, предложил отвезти до Маймы, а там мы сядем на любой проходящий автобус. Цену назвал по стоимости автобусного билета. Уж не знаю — или родственные связи с нашим предыдущим партнером сработали, или парню было надо в Майму. То есть перекур не затянулся.
Жена моя быстро задремала на заднем сидении музейно старого «москвича», чуть ли не 401-го. Я сидел на переднем, штурманском месте лихого транспортного средства. Ехали не по шоссе, свернули на гравийный проселок, пойдём через Черный Ануй, потому что там, на основной трассе, ремонт развернулся во всю, долго будем объезжать по серпантинам. Хорошо. Только погода резко начала портиться. Разом пошел огромными хлопьями снег. Уже ехать было не страшно — белая мгла слева и справа, короткий отрезок пути перед собой видишь, и всё. Вдруг парень резко затормозил. Мы чуть не врезались в сломавшийся скотовоз. Хорошо, хоть неподалеку был «карман». Туда удалось откатить скотовоз. А то заночевали бы, мягко говоря, если не зазимовали бы здесь, ибо развернуться было нельзя.
Погода всё более осложняла дорогу. Парень часто снимал шапочку и что-то шептал, видимо мы проходили сложные, опасные места. Возле Черного Ануя как-то просветлело, да и дорога стала шире. И тут - память показывает промелькнувшую картинку как в замедленной съемке - я снова увидел ЭТО.
Обгорелое дерево на краю пещеры. Оно зацепилось-таки за черный клык перед входом в пропасть. Длинная дымящаяся черная лента. Посреди белоснежного поля.
Двойник ночного чтения-видения? Реальный Страж Порога? Помнится, что-то о двойниках я читал в "Письмах в Америку" Елены Рерих:
"Двойник не имеет ни воли, ни ума вне ума и воли физического человека. Он образует среду для сообщения между душой и телом человека, подобно среде эфирных волн, приведенных в движение между беспроводными станциями.
Двойник – среда между настоящим тонким телом и физическим, но среда эта получает особое значение, когда она начинает получать не только воздействия лунных и солнечных лучей, но и трудные токи, идущие от Высших Миров, и оявлена на восприятии токов и огней, идущих от центров данного организма.
Явление такого восприятия совершенно изменяет сущность этого проводника, который начинает постепенно сгорать под воздействием высших токов, ибо, уявляясь уже под воздействием высших токов, он становится уже помехой для прохождения всё более и более тонких и напряженных энергий из Высших Миров."
Теоретически всё было по книге понятно, но когда это уявляется на практике помимо твоей воли, то... В общем, я машинально снял шляпу, перекрестился, как бы отгоняя наваждение ночи, но всё-таки сам себе тихонько прошептал: «Шива-Лама-У-Ши — слышу Огонь!» И алтаец-водитель услышал мой шепот и что-то тоже сказал по-своему, как будто понял меня и отвечал мне. И положил свою черную шапочку рядом с моей шляпой, хотя дорога была, по местным понятиям, абсолютно безопасной, твердое покрытие, шоссе. Дальше мы ехали без приключений. Снова повалил густой снег. Пересели, в какой-то точке Чуйского тракта, на рейсовый автобус. Майма, а может быть — это был Манжерок? Не суть столь важно, ибо теперь это было уже не путешествие, а отдых в абсолютно цивильных условиях, менее 500 км на супер крейсерской скорости огромного «Вольво». И, более того, — о чудо из чудес! — когда мы вышли всего-то через часов шесть в центре Новосибирска у Оперного театра, на билетной кассе не было таблички «все билеты проданы». Билетов было ровно два. В прекрасном месте бельэтажа. Уже отзвучал первый звонок.
Смотрел я «Лебединое озеро» и вспоминал вчерашний вечер почти за тысячу километров отсюда, в другом мире возле Мультинских озёр. Какая всё-таки маленькая земля. Как на ней немного людей, готовых жить вместе. Надо чаще встречаться. И словно в ответ на мой призыв уже на выходе, в очереди в гардероб, к нам подошел Николай Бардамай. Он приехал на открытие театрального сезона. Я рассказал ему о своём Альт-сталкере. Николай видел его. Или такого же. В Барнауле на вокзале. Иногда он играл в переходе, ему давали неплохо. Всё это лето музыкант где-то пропадал. Так значит, строил гостиницу в Усть-Коксе? Там у Николая был знакомый авиадиспетчер — да, при Советской власти в долину можно было добраться за 40 минут самолетом АН-2. В общем — тетради он раздобудет. Интересно. И всё продолжится через год.
Но сначала я расскажу вам о том, что было на год раньше. Потому что сегодня меня осенило! Было предвестие! Я видел его раньше! Как вспышка в памяти возникла первая встреча с Алтайским Сталкером. Это был точно он. Или он такой не один? Как на зеркальной речной ряби много отражений солнца, так и в неровном нервном зеркале повседневности возможно множество отображений некой музыкальной фразы демонического альтиста. Неведомой силы нечеловеческой музыки. Но может ли одинаково звучать скрипка в других руках, если ее звук неразделим с человеком?
Тихо-тихо откуда-то музыка
Сердце, сердце моё замирает
Это, может быть, скрипка играет
А скрипач остаётся неузнаным
Он уходит по мягким морозам
По капели на мартовской пристани
А за ним чинно следуют искорки
Как цыплята пушистой мимозы
Правда, правда! Идут котильонами
Приседая на тактах с улыбкою
Эти нотки, что сброшены скрипкою
Во спасение сердца влюбленного
Тихо.
Тихо откуда-то музыка
Сердце, сердце моё замирает
Словно красный цветок отцветает
А скрипач остаётся неузнаным
13 http://www.stihi.ru/2020/02/19/5163