Я готова писать тебе в очередной раз сущую ерунду -
Про пробки в центре, о том, что уж сколько лет не знаю куда бреду,
Про погоду в городе, про то, что каждый день езжу встречать тебя на вокзал,
Лишь бы ты хоть иногда, хоть изредка меня вспоминал.
В отчаянии я обращалась к Богу со словами мольбы,
Словно опасаясь вновь попасть под порывы твоей пальбы:
"Боже, прошу, сотри из памяти его имя и отчество,
Он не видит ничего плохого в собственном одиночестве,
Он сам себе заваривает чай и пьет у окна,
А я так боюсь однажды остаться совсем одна".
Бог улыбался, потирал большие свои ладони и отвечал мне:
"Не люби его, он безнадежен, его буйный нрав извне,
Он привык быть любимым, но любить не привык,
Он, как дикий зверь, на любовь и ласку издает лишь рык".
Ах, милый, ты пахнешь нашей озорной юностью и полевым букетом,
Не лезешь в карман за словом, я же прощаю все и иду за тобой, как за светом.
У меня голос дрожит, руки устало тянутся к бокалу вина,
Потому что взгляд твой с укором - самый ужасный суд, хоть и не моя вина.
Я надеюсь, что однажды тебя спасу,
Как бы ни было страшно, я свой крест несу.
Ты привык в любую тьму, без подстраховки, поводыря,
Видно, боженька, намешал в тебе самый опасный яд.
Ну зачем тебе я, простая девчонка, зачем тебе я?
Мне весь век до тебя расти, во рту слова хороня.
Не я тебя искалечила, не прошу сердце свое отдать,
Знала, что будет трудно, но пробую тебя врачевать.
От твоего присутствия накаляется даже воздух,
Один лишь дьявол знает, зачем тебя такого создал.