грех
утекает по рельсам в бесформенно-бурых капельках:
кап-кап-кап, гулкий звук сточных труб и соленых искр.
неужели не жаль тебе резать меня ни капельки,
вытирая свой нож от следов ярко-красных брызг?
отрицание
крепкой верой в воздушный замок стучится в рёбра,
что щитом ограждают мякоть от очевидного.
разве я соглашалась пригреть на груди ту кобру?
потому что обидно. обидно. обидно. обидно. обидно.
гнев
упирается в пузо подушки протяжным воем,
разрывается злыми гранатами слов-молчаний.
что же стало со мною, что стало со мной, что со мною?
я теряю рассудок, став жертвой своих желаний.
торг
механизм разбирает, где нету игры по правилам.
пациент был скорее жив. он скорее был жив, чем мёртв!
обещала стать лучше, умнее, красивее и добавила:
буду лучше, ты только пиши мне. не пишешь. чёрт.
депрессия
достаёт пистолет и стреляет предупредительным,
пиу-пау, в небе было застрелено чье-то облако.
ну и ливень! он кончится? нет, сомнительно.
не беда, переждём и походим вокруг да около.
принятие
с безразличием смотрит в узор из камней и листьев,
пустота тоже может нам всем подарить нирвану.
самый главный урок в жизни бедного идеалиста:
соль нужна чтобы законсервировать вашу рану.