Бабе Поле исполнилось 95 лет.
Она давно пребывала в том возрасте, когда возникает путаница
С датами и числами. Но день своего рождения помнила.
И еще знала, что пройдут две недели, и настанет Великий
Праздник для всех – День Победы.
Она поднялась рано. Достала из сундука почти ненадеванное –
Юбку с оборками и старомодную желтую фуфайку.
Голову повязала чистым платком.
Сын Володя уже сгонялв сельмаг, и на столе красовались
Непочатая бутылка водки и нехитрая закуска.
Она была благодарна сыну за то, что помнил.
Ближе к обеду в дверь постучали.
Вошел председатель колхоза и поздравил бабу Полю
С ее днем и наступающим праздником,
Попутно дивясь нищете, в которой жила она.
«Ну вот! А теперь можно и прилечь…» -
И старушка, неловко опираясь на костыль, заковыляла
К своей лежанке.
Полина была восьмым ребенком в бедной мордовской семье,
В которой помимо нее было шестеро сестер и старший брат.
Семья еле сводила концы с концами.
Мать вела нехитрое хозяйство и занималась воспитанием детей,
Отец работал трактористом в колхозе.
Когда в 20-е годы Поволжье накрыла волна голода,
Все сестры поумирали – кто голодной смертью,
Кто от болезней.
Поля с братом выжили. И, вроде, жизнь постепенно
Начинала налаживаться, но грянула война.
Ее раскаты докатились и до глухой мордовской деревушки.
Отец с братом в первые дни уехали на фронт,
И с тех пор связь с ними оборвалась.
Поля с матерью работали в пошивочном цехе –
Шили теплую одежду бойцам.
Всяко бывало: и голодали, и уставали,
Но с рассветом бежали к калитке, чтобы с надеждой
Заглянуть в глаза почтальона.
А вестей с войны все не было.
И катилось колесо времени, и хотелось,
Чтобы оно катилось быстрей, без остановок – к победе.
Она хорошо запомнила этот день.
Все деревенские – заплаканные, но сквозь слезы
Улыбающиеся – высыпали на улицу,
Выделывая под гармошку невиданные кренделя.
Так деревня встречала Победу.
А потом стали возвращаться с фронтов солдаты –
Кто целым, а кто без руки или ноги.
Их встречали родные, обцеловывая и обливая слезами,
А они , прокопченные дымом военных дорог,
Улыбались во весь рот.
И лишь в доме Полины была тишина.
Сначала теплилась надежда: живы.
А потом из райвоенкомата пришел конверт:
«Николай Васильевич и Иван Николаевич Переверзевы
В списках погибших не значатся.
Считать пропавшими без вести.»
А колесо времени катилось, и вот Полине
Исполнилось 20 лет.
Несмотря на жизненные испытания, выросла она
Статной и красивой, с тяжелой, ниже пояса, косой
И огромными карими глазами.
Настоящая мордовочка.
Работала на ферме – доила уцелевших от падежа коров.
И там же нашла свое женское счастье.
Семен – широкогрудый, русый детина с васильковыми глазами
Сразу заприметил симпатичную доярку.
Симпатия была взаимной. И через месяц
Сыграли свадьбу.
Молодые поселились в доме Полины вместе с ее матерью.
Неприметная седенькая женщина с грустными глазами
Вскоре тихо ушла из жизни, никого не обременяя
Болезнями и немощью.
И зажили Полина и Семен вроде бы хорошо,
Но для чужого глаза.
Дело в том, что Семен пристрастился к алкоголю, а, выпив,
Становился грубым и жестоким. Ревновал Полю нещадно.
А вскоре начал поднимать на нее руку.
Однажды, распалившись, так толкнул, что она,
Ударившись об угол печи, упала без сознания.
Семен испугался. Почти полгода «сдувал пылинки» с жены, тем более,
Что она вскоре забеременела и родила Семену сына –
Белобрысого пухлого мальчугана с голубыми глазами.
Сына назвали Володей.
И жить бы да радоваться, но Семен взялся за старое.
Выпивки. Ругань. Побои.
Полина терпела. А куда ей было идти с дитем то?
Но однажды во двор прибежали деревенские мальцы
С криками: «Дядя Семен убился!»
В чем была, в том и побежала Поля на конюшню.
На вспаханной конскими копытами земле
Без движения лежал ее Семен.
Лицо его было в крови.
Он дышал открытым ртом, выпучив глаза, а рядом
А рядом гарцевал молодой жеребец Дантес.
Мужики рассказали: выпив, Семен поспорил,
Что оседлает необъезженного Дантеса,
Но не тут-то было. Конь, встав на дыбы, сбросил пьяного седока,
Да вдобавок наподдал копытами.
Семена отправили в районную больницу, но врачи
Только развели руками:
Кровоизлияние в мозг и полный паралич.
Поля забрала мужа домой.
Кто ухаживал за парализованным, знает, что это за испытание.
И руки опускались, и Бога молила, чтобы прибрал…
Но продолжала делать свое дело.
Так прошло два месяца.
Однажды ночью Полина, подойдя к постели, увидала,
Что лицо мужа исказила жуткая гримаса,
И он стал задыхаться. Она все поняла.
Подставила под спину подушку, усадив,
Заговорила-защебетала с ним, пытаясь успокоить,
Но все было тщетно.
Хрипы становились все тише, и наконец он совсем затих.
Похоронили Семена на деревенском кладбище
Рядом с его родителями –
Такова была его воля, высказанная задолго до кончины.
Поля вздохнула полной грудью.
Наконец, никто не унижал ее и не поднимал не нее руки.
Деревенские мужики закружили хороводами
Вокруг молодой вдовы.
А она блюла траур по мужу.
Но что-то вдруг случилось с телом.
Ночами ей стал сниться Семен – его
Крепкие объятия и жаркие губы, которыми он обцеловывал
Ее всю – с головы до пят.
Молодая женщина просыпалась в сладкой истоме –
С пылающими щеками и взмокшим исподним.
На губах ее играла блаженная улыбка.
Но и это длилось недолго.
Вскоре тело как-то охладело, стало чужим, бесчувственным.
И Полина поняла, что истек ее бабий век.
Да и коса из черной как смоль, красиво лежащей на плече,
Превратилась в подобие всклокоченного седого мочала.
«Нажилась…» - подвела итог Поля.
И с тех пор все чаще оставалась дома –
Пряла, вышивала, стряпала.
А между тем, Володька вымахал высоким, широкоплечим,
Как говорят нынче, брутальным.
Девушки на него засматривались.
Как-то ранней осенью рядом с деревней,
На дальнем берегу речки раскинул шатры цыганский табор.
По вечерам пылали костры, и молодые цыганки,
Стреляя прицельно карими глазами, танцевали вокруг них,
Сводя с ума всю мужскую половину деревни.
Полина знала, что ее сын тоже ходит в табор,
Но не думала, что дело зайдет так далеко.
И вот однажды теплым осенним вечером
Он появился на пороге дома, держа за руку
Статную молодую цыганочку, которая с улыбкой
Смотрела на Полину.
«Мама! Это Зелта. Она будет жить у нас как моя жена.»
Полина молча улыбнулась новоиспеченной невестке.
Молодым выделили отдельную комнату,
И покатилось колесо времени.
И поначалу все было хорошо.
Работящая Зелта во всем помогала свекрови по хозяйству,
Да и с мужем была ласкова.
А вскоре родила одного за другим двоих детей –
Мальчика и девочку.
Мальчик пошел внешностью в отца, а девочка,
Маленькая черноглазая принцесса,
Была копией матери.
Но недолго баба Поля радовалась, нянча внучат.
Видимо, характер передается по наследству –
От отца к сыну.
Владимир все чаще стал выпивать – сначала в компаниях,
А затем – один, дома.
А выпив, как и отец, становился неуправляемым.
Понимая, какой бриллиант ему достался в виде Зелты,
Он изводил ее ревностью.
Однажды ударил, да так неудачно, что
Рассек пополам нижнюю губу.
Скандал было решено замять.
В больницу для наложения швов не поехали.
Губа зажила, но исковеркала жутким шрамом
Милое личико цыганки.
И Зелта, своенравная непокорная Зелта,
Решилась на отчаянный шаг.
Ночью, собрав нехитрый скарб и подхватив под руки
Малышей, она исчезла из дома.
Говорили, что видели ее в соседней деревне
С кочевым табором, а потом след ее потерялся.
Сын запил по-черному.
И, копируя отца, стал поднимать руку на мать.
Полина терпела. Плакала. Молилась.
Но молитвы почему-то не помогали.
А потом она стала стремительно стареть.
Однажды утром, проснувшись, хотела как всегда помолиться,
Но правая рука не слушалась ее.
Припомнив Семена, она все поняла.
Но парализовало только правую часть тела,
И Полина встала. Освоила костыли.
Худо-бедно обслуживала себя сама.
И жила баба Поля «под Богом», как говорили деревенские.
Вот только не понимала, за какие грехи Бог наказывает ее
Такой долгой и тяжелой жизнью.
Да и были ли они, эти грехи?
Впрочем, Богу видней.
21 февраля 2020 Жуковский