Провожала мать сыночка на войну,
Подавала образок святой ему,
Да краюху хлеба про запас,
Да горячий материнский свой наказ:
«Ты по совести, сыночек, там воюй,
Защищай страну от вражьих пуль.
Командиров слушай, уважай,
Письма мне писать не забывай.
Хоть по строчке – жив, мол, и здоров,
Эта весть всех лучше докторов».
Прижимала его голову к груди:
«Ждут тебя, сыночек, ты иди.
Я молиться буду день и ночь.
Больше нечем мне тебе помочь».
Потянулись тягостные дни,
Образок все время у груди.
Письма шлет, что жив, мол, и здоров,
Гонят от границы, бьют врагов.
Мать вздыхала и молилась горячей:
«Возвратись, сыночек, свет очей!».
Похоронки носит почтальон,
По селу стоит не плач, а вой и стон…
Поседела мать - уж месяц нет вестей,
И второй, третий… «Пожалей!
Пожалей, Господь, тебя молю,
Сбереги кровиночку мою.
На селе от горя вдовьего черно,
Не стучись, смерть, черным вороном в окно».
И случилось чудо – с той поры
Перестали похоронки слать с войны.
Минул год, нет вести никакой.
«Где же ты, сыночек мой родной?
Образок с тобой ли? Верю – жив!
Отзовись, сыночек, отпишись!»
Мать слегла. Молилась по ночам.
Умерла, коли не помощь бы сельчан.
А однажды светлым майским днем,
Как кольнуло что-то – рядом он…
Бросилась к калитке как могла,
Думала - летит, почти ползла..
За калиткой он – сынок, родной -
Изможденный, раненый, ЖИВОЙ!
«Здравствуй, мама. Извини, что не писал.
Был контужен, память потерял.
Говорили, был совсем уж на краю.
Я из мрака на молитву шел твою.
Образок у сердца все хранил,
Он мне придавал надежд и сил».
Прослезилась мать, сыночка обняла:
«Я молилась, верила, ждала!
И Господь моим молитвам внял.
В дом пойдем. Закончилась война».