Осень тысяча девятьсот восемьдесят второго года. Уже три месяца, после окончания а Абатске профтехучилища, я тружусь в родном совхозе трактористом. Мне уже полных восемнадцать лет.Скоро меня призовут в армию.
На полях работают комбайны. Идет уборка. Следом за ними идут трактора. Мы пашем зябь. Как это не пафосно звучит, закладываем фундамент будущего урожая.
Та памятная осень была на редкость теплой. Уборка закончилась в рекордные сроки.
Ноябрьские праздники я встречал в приподнятом настроении. Накануне мне вручили повестку, в которой черным по белому было написано, что 11. 11. 82 г. я должен прибыть в райцентровский военкомат. Этого я события, честно признаюсь, ждал. Оно укладывалось в мои жизненные рамки.
Авторитет Армии был высоким. Я мечтал о службе в танковых войсках. Профессия тракторист была хорошим подспорьем в этом деле.
Состоялись проводы. Пригласили родственников, друзей. Мне кажется, вся Берендеева в тот вечер побывала за праздничным столом в нашем доме.
Управляющий совхозным отделением, дядя Миша, первым из присутствующих поздравил меня с переломным событием в жизни.
Выступил и мой родной дед Вася, участник войны, который освобождал Польшу, где, будучи артиллеристом, получил тяжелое ранение в голову. День Победы он встретил в госпитале.
Женщины, растроганные речью деда, пустили слезу. Стали вспоминать тяжелые времена, когда каждый второй не вернулся с фронта.
Сказал напутственное слово и мой отец: - Служи сынок честно и не подведи нас с матерью! Всегда помни свою малую родину!
После всего сказанного дружно выпили. Гости стали закусывать и разговаривать между собой.
- Радоваться надо, - сказал управляющий дядя Миша. – Не на войну ведь забирают.
О войне в Афганистане тогда разговоров не вели. Газетах о ней не писали. По телевизору тоже никаких репортажей не показывали.
Это теперь, спустя десятилетия, мы знаем, что на афганской земле происходили боестолкновения, в ходе которых погибали молодые советские парни.
Мой старший брат Николай весь вечер играл на гармони. Много пели, потом пустились в пляс. Проводы получились замечательные.
Утром я вышел во двор. Стоял не большой морозец. В воздухе кружил первый снег.
Двоюродный брат Сергей подстриг меня под «ноль». Лишившись пышной шевелюры, я невольно почувствовал, что вольной моей жизни «на гражданке» пришел неизбежный финал и я вступаю в доселе неведомую полосу.
Для призывников дирекцией совхоза была выделена машина с брезентовым тентом.
Прежде чем выйти из дома, мама мне дала Живые Помощи, записанные на листочке ученической тетради, а тетя Феша вручила топор со словами:
- Вставай спиной к выходу, а передом к матке в доме. Рубани по ней легонько три раза.Выходи из дома не оглядываясь.
Я проделал весь ритуал, как мне сказала родная тетка.
На улице перед нашим домом собралась вся Берендеева. Молодые парни пришли с охотничьими ружьями и время от времени палили из них в воздух холостыми патронами.
Пошли по деревне и из каждого двора выходили проводить призывника. А наши парни все продолжали палить и палить из ружей.
Мой друган Серега Минин мне дал пальнуть из своей двустволки.
Дошли до остановки, стали залазить в кузов машины.Тронулись в путь – дорожку, бросая провожающим чистые носовые платки. Девушки и женщины поднимали платки и махали нам ими вслед.
2
До районного центра Абатска мы ехали весело. Играли на гармошке, пели песни и даже умудрялись плясать в кузове едущей машины.
Подъезжаем к военкомату и видим такую картину. На площади собралось много провожающих из окрестных сел и деревень. Приспущены красные флаги, на которых видны черные ленты.
- Что случилось? – почему – то шепотом спрашивают друг у друга люди.
- Брежнев умер. Вот и траур! – сказал кто – то громко в толпе.
Все кругом примолкли, гармошки перестали играть, женщины пустили слезу и кто – то из толпы сказал, что теперь начнется война. К чему это было сказано, не знаю, а это говорили в основном пожилые люди, которые восприняли смерть генсека как начало перемен в стране.
Новобранцев завели в военкомат, провели перекличку. Потом нас посадили в автобус и повезли на станцию Ишим, откуда нам предстояло на поезде добираться до областного призывного пункта.
3
Вскоре подошёл наш паровоз и мы успешно сели в него.Проверили, все ли на месте.Призывников в вагонах было много. Все гудят , шастают туда сюда ,знакомятся друг с другом. Разумеется, принимая при этом на горячительные напитки.
Проводница орёт на весь вагон : - Будите шуметь и водку жрать, вызову наряд на следующей станции.
Так и сделала , нашлись неугомонные призывники , которых высадили на следующей станции . Абатские так не шумели , я не много выпил, завалился на верхнюю полку и сказал своим землякам: - До Тюмени меня не беспокоить, я больше пить не буду.
Рано утром будит земляк Миша Шелягин из деревни Фирсова.
Мы с ним в месте в СПТУ учились .
- Просыпайся, Саша, приехали , - говорит он мне. - Скоро наша станция .
Сделали перекличку . Все наши на месте.
Поезд остановился , мы вышли и решили пешком добираться до областного
Призывного пункта .
Нас там уже ждали . Построили, распределили по командам . У нас Мишей Шелегиным была команда 280 т.
И снова медкомиссия областная .Помню, вдоль коридора ровной цепочкой тянутся столы , друг от друга на два метра .
За ними сидели врачи и медсестры. Каждого занят своей работой.
Раздалась команда: - Всем призывникам ,которые сегодня проходят комиссию, раздеться донога, одежду сложить аккуратно возле стены коридора
Как вы поняли, мы прикрывались свою наготу только личными делами .проходя вдоль столов с врачами , будь это окулист или невролог ,молодые девчонки при виде нас смущались и краснели от увиденного ,но выполняли свою работу .
А каково было нам . Я, признаюсь честно, первый раз был в такой обстановке .
В последнем кабинете заседала мед комиссия .
Спрашивают: - Хочешь служить в Армии?
- Да хочу, - отвечаю я.
- А в какие войска ?
- В танковые, - уверенно произнес я.
Подписал какие - то бумаги .
Мне говорят: - Иди одевайся и жди , тебя вызовут.
Комиссию прошли ,все годные наши земляки .
Осталось только ждать, куда нас забросит судьбинушка .Мы с Мишей Шелегиным попали в одну команду ,других разбросали неведомо куда.
Вскоре появились покупатели и нас по очереди стали вызывать. .Наша команда потихоньку стала пополняться ,призывники поступали каждый день , нас всё строили и делали перекличку ,не сбёг ли кто куда ,была ли это ночь или день, им было без разницы ,все припасы мы свои скушали или поделились с земляками , которые сидели уже неделю на пересыльном, а их никто не забирает .
Вот и настал наш день ,команда укомплектованная и пора нам в путь дорожку ,Помню было ещё темно , нас построили , сделали перекличку и пехом до вокзала .Сели в поезд и поехали , доехали до Челябинска , там на электричку и до города Чебаркуль.
Вышли непонятно где , кругом лес, вдали виднеются строения.Дошли до первого КПП. Разговоры пошли, что мы входим в город Чебаркуль.
Вдоль дороги стоят гражданские и много военных . Подходят к нам из местного населения и
спрашивают приглянувшиеся на нас вещи . У меня была белая кроличья шапка и я с доброй душой отдал её молоденькой симпатичной девчонке, которая шла за мной и упрашивала отдать ей ,при этом она говорила:
- Вас , товарищ призывник, всё равно переоденут в военное и она вам будет не нужна. Я сжалился и отдал ей эту шапку .
Потом я узнал ,что белые шапки были в моде у девчонок того времени
Подходим к Военному городку, на КПП у старшего проверяют документы и мы двигаемся всё дальше .
Вид, конечно, у нас не очень , кто в чём .Я ведь не один , который свои вещи отдал , мой земляк Миша ,свитер спортивный по дороге снял .
Шли как оборванцы , кто - то догадался на себе одежду порвать , что бы некому не досталась.Идём дальше ,кругом солдаты одни строем ходят , другие маршируют с песнями. Подвели нас к дивизионному клубу.
.И в это самое время началась прямая трансляция с похорон Л И Брежнева .Офицер, который сопровождал нас, скомандовал: - Смирно!
Мы стояли в строю и каждый думал о своём. Впереди нас ждала дивизионная Чебаркульская учебка.
Сапоги
Армия. Школа жизни. Так иногда о ней говорят и пишут. Это определение не лишено основания, так как попав с «гражданки» в солдатскую казарму, где каждый день расписан по минутам, начинаешь по иному относиться к себе и своим новым товарищам.
После траурного митинга, посвященного похоронам Л.И. Брежнева, нас завели в гарнизонный клуб, огромное здание из бетона и стекла, где в зрительном зале и фойе стояли и сидели призывники. Мне сразу же бросилось в глаза, что среди них подавляющее большинство было азиатской внешности. Был еще Советский Союз и в армию призывали из всех краев необъятной страны.
Вскоре нас распределили по военной специальности , и я попал в 25 полк, 7-я учебная рота на мех/вод БМП-1 , а мой близкий земляк, Шелягин Миша, в 6 –ю учебную роту.
Построили, повели по своим подразделениям , завели в роту, потом в Ленинскую комнату, в которой замполит Грачёв прочитал нам лекцию о политических событиях в мире.
Нас распределили по взводам , я попал во 2 – й взвод .Потихоньку мы все познакомились и начали узнавать друг друга.
Из – за нерасторопности армейских интендантов неожиданно возникла непредвиденная проблема. Нас не как не могли переодеть в военную форму , её не успевали подвозить ,такой был наплыв новобранцев , и мы ходили по роте как партизаны, кто в чём .
Прибывших раньше нас переодели , начали потихоньку приучать к военной службе , ставили их в наряд по роте.
Стало холодать, а у меня шапки нет, голова на улице мерзнет. Мои сослуживцы выглядели не лучшим образом.
Заметив это безобразие , командир роты Смирнов написал записку старшему прапорщику Порывайко ,заведущему вещевым складом, который внешним видом напоминал героя известного сериала Шматко.
Смирнов подозвал к себе сержанта Гнедышева , дал ему приказ немедленно вести всю партизанскую команду на вещевой склад , чтобы там нам выдали гражданскую одежду, пока нет военной, и мы не подхватили простудное заболевание.
Мне досталась старая кожаная шапка , я всё равно был рад , хотя она была и неприглядная на вид.
Прошло пару дней а может и больше , а военную форму нам никак не могут выдать , так и ходим по роте как неприкаянные .
Наконец настал тот день , поступила команда всех в гражданке немедленно переодеть в военную форму .
Переоделись и не можем друг друга узнать , все как на одно лицо.
Вскоре по именам и окрикам разобрались , кто есть кто .
Сержант Гнедышев повёл нас в баню. Пришли, разделись , разложив всю свою новенькую форму на длинной лавке и поставив сапоги рядом с ней .Сержант Гнедышев назначил старшего из нашего брата для охраны вещей .
Он уже служил второй год и был в курсе , что могут украсть что – нибудь из обмундирования. Помывшись по душем и получив нижнее бельё , мы стали одеваться .
Подхожу к лавке. Смотрю, форма лежит на месте, а сапоги исчезли.
- Товарищ сержант, - обращаюсь к Гнедышеву, - у меня сапоги украли.
- В армии нет слова украли, - отвечает мне рассерженный Гнедышев, - ты их прошляпил.
- А я то думал, кого сегодня в наряд дневальным по роте поставит , - немного помолчав, сказал сержант. - Одного человека не хватало. Вот ты и заступишь в наряд курсант Болдырев.
Построив взвод, сержант Гнедышев обратился ко мне: - Сиди и жди ,я сейчас служивых уведу в роту и принесу тебе сапоги из каптёрки
Устроился я удобно на деревянной на лавке , обмотав ноги портянками. Сижу, размышляю.
Мои мысли перенеслись в родные края.
- Как было хорошо на « гражданке», - думал я . - Никто тобой не командует . Куда хочешь, туда и идёшь . Как там мои родные , они ведь еще не знают ,куда забросила меня судьбинушка .
Слышу, скрипнула дверь .
- Неужели сержант Гнедышев мне так быстро другие сапоги отыскал? – подумал я.
Через секунду перед моим взором возник молодой незнакомый человек с сержантскими погонами. Почему – то я сразу определил, что это работник штабной канцелярии. Форма наглажена, но не новая , сапоги начищены до блеска .
Сержант сверху вниз посмотрел на меня , а я первым делом обратил внимание на его сапоги.
Вошедший по моему внешнему виду сразу же определил, что я салага, а я же подумал, что его нога точно такая же, как у меня.
Сержант пошёл дальше в глубь раздевалки, насвистывая какую -то веселую мелодия и слегка улыбаясь .
Разделся . Обмундирование сложил на лавку и поставил сапоги рядом ,как положено по Уставу. Вскоре, слышу, зажурчала вода .
- Мойся, мойся, товарищ сержант , - про себя говорю я, - пока я твои сапожки примеряю.
Чужие сапоги оказались точно по моей ноге. Уютные, мягкие. Не то, что мои грубые керзачи.
Я радостный, бегом кинулся к дверям и чуть не сшиб с ног Гнедышева .
Увидев меня в сапогах, он от удивления аж глаза округлил.
- Где взял ? - шепотом спросил меня Гнедышев.
Я молча кивнул взглядом на вещи сержанта.
- Давай быстрей положи ему сапоги, которые я принёс тебе из роты,- заговорщеским тоном произнес Гнедышев. – И возвращайся немедленно в роту.
Сказав это, мой командир исчез, как сквозь землю провалился.
Сапоги, принесенные мне сержантом Гнедышевым, не выдерживали никакой критики. С боков дыры , каблуки сношены , все потресканы ,где он только их откопал
Пусть простит меня тот штабной сержант, которого я поставил в неловкое положение.
Мне тоже было несладко остаться без сапог и попасть не в милость сержанту.
Я представил себе , как помывшись, пришёл сержант в раздевалку и глазам своим не поверил. Нет салаги, и сапоги каким то макаром приобрели не тот фасон .
Досвистелся товарищ штабной работник . Ох, и было наверное смеху, когда он появился в своём расположении .
А в наряд меня всё- таки поставили . Сапоги мои обменяли на другие ,похуже.
Они приглянулись замкомвзвода Уварову .Так началась моя армейская служба.
На снимке: Александр Болдырев, автор повествования.