Из глаз моих сочится жизнь
и каплет в мутный океан,
где городские этажи
и сердца чёрный барабан
горят, сожжённые на треть,
и всё-таки ещё горят,
горят – кому ещё гореть?
Из глаз моих сочится яд,
и голоса далёких мест
подобны выкрикам в бреду,
и поколения невест
стареют в каменном аду,
и где-то далеко – беда,
и ливня огненного шёлк…
(…по слухам, в правильном «тогда»
всё было очень хорошо:
был мир – огромен, густ и вспенен,
свобода, равенство и Ленин.)
Густеет свет, становится белёсым.
Нет темноты, от света не спастись,
и даже сумрак, что нам дарит осень,
похож на крыс. На стаю мерзких крыс.
Стареет век. Очередной и новый.
Он только начался – уже старик,
весь при делах, застёгнут и неонов,
очки, парик, а за очками – крик…
(…и этим криком мир наполнен.
Свобода, равенство и Гоблин…)
Горят огни, мутна вода –
мутнее тысячи веков.
Корабль один, и жизнь одна –
и слишком много маяков,
а сердце бьётся: там-тарам,
мой барабан, предвестник бед,
и, расползаясь по углам
из глаз моих сочится бред…
Из глаз моих сочится бред…
Из глаз моих...
16.11.2016