***
Та волна, как река, и ее заглушить невозможно –
как мы здесь обмелели – настолько она прибыла,
от истока к разливу, к своей глубине непреложной –
как младая княгиня, расправит свои рукава,
заведет разговор – распрямятся усталые плечи,
разомкнутся уста онемевших от долгих невзгод,
и набивший оскомину слог, тот, что время не лечит –
всё она пересилит, простив, кто ее предает.
Здесь от века темно, непролазно, бесследно, беззвездно,
не узнать ни за что, кто спасает, а кто душегуб,
тяжек радостный труд и бесплодны святые ремесла,
а она вдруг открыла, как каждый и дорог, и люб.
Что, мятущийся бес, ты освоил дешевый свой фокус –
миражи-блиндажи, всюду сеешь соблазны и ложь,
но воспряла душа, и когда с нее смоется копоть,
она будет смеяться, застенчива – ты пропадешь
от ее ликования и красоты первозданной,
всемогущего слова, воззвавшего к Лазарю «встань»,
и не в грязной, заплеванной робе – невестой желанной,
ах, как ты расстарался, а мы неповинны, как встарь.
Дух, он дышит, где хочет – крута, да забывчива горка,
и куда я бегу, там и будет бесстрашный мой Бог,
ропотник-клеветник, лишь отчаянья пища прогоркла,
а небесная манна сладка, как свободы глоток.
Вот что нас породнит – не дурацкая спесь молодая,
не проклятая страсть, что сжигала, а все не согреть –
та любовь, как волна, сбережет, как вода дождевая,
напоит, не позволит иссохнуть, забыться, сгореть.
_ _