Варламу Шаламову
Что помнит гулаговский странник?
Рассказы – что ржавый тесак.
И горькая правда, как стланик,
Врастает и мозг, и в костяк.
Дай силы мне каждую строчку,
Господь, и вместить, и объять.
Так в сердце вонзают заточку
Безжалостно по рукоять.
Уже никогда не согреться.
В негнущихся пальцах кайло.
Кромсает мне вскрытое сердце
Колымского неба стекло.
Отмашка расстрельной команде…
Пространство сжимается. Ад
В стране, растворённой в баланде,
Где Замысел Божий распят.
Там кажется веком минута,
Там время уходит под лёд,
Там слаще хинин и цикута
Чем сахар и липовый мёд.
Меж проклятых и распятых
И в венчике блоковских роз
Там умер на нарах дощатых
В тифозном бараке Христос.
Все ниточки ночи безглазой
Я в узел кровавый свяжу,
И томик “Колымских рассказов”
Устало на стол положу.
И вот – с безнадёжной тоскою,
Как будто вернувшись домой,
Я дверь за собою закрою
В колымский простор слюдяной.