Мне в Ложкине много чего не нравится. Типа, постоянных повторов, что женщины - это воровки на доверии.
Вначале я думал, проблема - в его неспособности наладить с ними контакт, сооблазнить и т.д.. Отсюда - враждебность.
Но один случай полностью изменил мое мнение.
Как-то мы шли весной по Пастера: Ложкин, Тампон и я.
Не помню уже в связи с чем, Боря сказал, что познакомиться с женщиной просто, любая тема, слово может быть поводом. И вдруг Тампон высказывается в том духе, что еще проще болтать об этом без всякого подтвержденния. Я опешил, до этого он вел себя скромно и незаметно, хотя Боря предупреждал о его скрываемой наглости. Может поэтому, он и отреагировал без удивления.
- Ты хочешь сказать, что я не отвечаю, за свои слова?
- Ну..., - Тампон промычал чего-то неопределенно.
- А ты отвечаешь?
Он не давал ему шанса отработать назад.
- Отвечаю.
- Тогда сейчас я сниму любую женщину, на которую ты укажешь. Согласен?
- Согласен.
- Викт*ор - свидетель.
Мы подошли к трамвайной остановке.
- Но бесплатно я не даю уроки. Знакомлюсь - с тебя тридцать гривень.
Поворот в ситуации был неожиданным, но Тампон снова себя проявил.
- А если нет, то с тебя. А слово - "сперматозоиды".
Ты, смотри, мудак, подумал я, сколько лаптем прикидывался.
Подошла полупустая "тройка". Мы вошли с задней площадки. Я подсознательно прикидывал, на кого укажет Тампон. Были и пожилые, и старухи, и молодые. Я считал, что Тампон выберет молодую, но он опять меня удивил.
- Вон та.
Стало ясно, что Боря проиграет тридцатку. Тампон оказался хитрее. С молодой были шансы как за, так и против. Здесь явный провал.
Обьяснить, почему, было трудно. Внешне ничего особенного. Может, какая-то элегантность, изящность в одежде, в том как она стояла, но в чем конкретно, так сразу и не ухватишь. Какая-то мягкость, приятность, и вместе с тем внутренний стержень, убежденность.. в чем? которая и определяла ее абсолютную неприступность.
Боря перевесил сумку на левое плечо и начал пробираться вперед, мы следом. Он обошел женщину и стал рядом впереди по ходу трамвая.
На остановке Соборки вошло много людей. Стало теснее. Я чувствовал напряжение. В любой момент женщина могла выйти. Ложкину надо было поторопиться. Мы проехали цветочный павильон, Бунина.
При вьезде на Тираспольскую площадь трамвай резко затормозил на светофоре, и всех качнуло вперед инерцией. Женщину на мгновение прислонило к плечу Ложкина.
- Осторожней, ради бога. Осторожней..
Он с огромной тщательностью и осторожностью поправил сумку.
- Осторожней.. - повторил он.
- А что у вас там такое? - спросила женщина. - Бомба?
- Нет. Сперматозоиды. В термосе.
Я взмок мгновенно. Женщина продолжала смотреть на Борю и молчала.
- Очень нежный, чувствительный и деликатный товар, - сказал Боря.
Все, понял я, конец, "товар", не то слово, ошибка, конец.
- А почему вы возите такой деликатный товар в трамвае? - спросила женщина.
- Ну, вы же..
Толстая с пакетами втиснулась между нами. Ничего не было слышно. Тампон полез боком, выставив ухо, но я резко развернулся и отсек его явные манипуляции, главные условия были выполнены.
На Тираспольской они вышли. Мы сквозь стекло смотрели, как Боря что-то ей говорит. Она ответила. Трамвай поехал дальше.