А дождик вместе с нею плакал,
Разбрызгивая капли слез.
По лужице сынишка хлябал,
В грязи одежда, даже нос.
Она одернула слегка лишь ,
К себе тихонько позвала.
Глаза смотрели так невинно,
Поцеловала, обняла.
«Смотри, сейчас твоего папку,
Здесь из машины поведут».
Мальчонка, вмиг, поправил шапку,
Какие шалости уж тут.
Пол года, мужа как забрали,
Недавно весточка пришла,
Что отправляют ровно в восемь
На север, и она пришла.
Пришла с надеждой, что хоть взглядом,
Увидеть сможет он ее.
Хотя б сынка заметит рядом,
И это радость для нее.
Ведь расстаются же надолго,
А может даже навсегда.
И так щемит сердечко колко,
И руки холоднее льда.
Но знает, верная сестричка,
За что несут они позор.
И с детства милая привычка,
На небо устремила взор.
К тому, кто стал ей всех дороже,
И драгоценнее всего,
И за Него страдать им тоже,
Ценя страдания Его.
Он умирал за них невинно,
В мученьях принял смерть Свою,
Чтоб грех омыть Святою кровью,
Чтоб вечно жить могли в раю.
И в дар за милость, за спасенье,
Они предали жизнь свою.
И за такие убежденья,
Срок отбывать в чужом краю.
И сколько братиков ссылали
На тот пустынный край земли.
И жены, как не добивались,
Увидеть долго не могли.
Суровый север не встречал их
Приветливостью и теплом.
В одежке тонкой на морозе,
Окружены одним лишь злом.
Трудней работу и похуже,
Без жалости давали им.
И арестанты относились
К ним часто жестче, чем к другим.
Болезнь и голод их косили,
Но даже среди тех скорбей,
Они в сердцах Христа носили
И лучше не было людей.
Святыми их там называли,
И хоть высмеивали их,
Но в глубине все ж уважали,
Заботу видя о других.
И удивлялись зэки эти,
Что среди ада тюрем тех,
Христово слово доносили,
Прощали и любили всех.
Как много там осталось братьев,
Домой не дождалась семья.
Об этом мы и не узнаем.
Свидетель небо и земля.
Их мужество примером служит.
И нас влечет любить Христа,
Вот также преданно и верно,
И доверять Ему всегда.