Иногда я часами думаю о тех моментах,
когда мы с подругой начнем хоронить родных.
Будем ли мы зареванными или бледными?
Делать это один на один или среди живых?
Я представляю подробно, цепенея, ногою вздрагивая,
что я почувствую, когда стану безматерная?
Что я увижу в своей голове, осознав пустоту в ее теле?
И что взойдет с утра за окном, когда станет пусто в ее постели?
Я полагаю, что эти тиски меня сжали вдоль всего тела
Лишь потому, что мама моя сама того захотела.
Она уже несколько долгих лет говорит, отмахнув пререкания:
"Если я сдохну, не сдохнет весь свет".
Меня бьёт ее отрицание.
Я не хотела с пятнадцати лет думать, что сдать квартиру
будет удобнее, если в ней нет тех, кто лежит в могилах.
Я не ждала, что к двадцати трём я спокойно впишу в своей книжке:
"Если мы больше не будем вдвоем, перееду, наверное, к Мишке".