Доброхоты, оскопив чужие чувства,
Приберечь решили что-то для себя.
Это очень тонкое искусство.
Тут не важно — был донос, здесь всё любя...
Лжесвидетельства кто знает, кто докажет?
Так, похоже, весь подлунный мир живёт.
Совесть тоже там ручная — не расскажет:
Кто нагадил, где сожрали, в чём расчёт.
То, что заповедь девятая... и что же?
Мало что кайлом накрошишь, коль устал.
Главное в своей суме умножить...
Это первый непреложный здесь устав.
И не важно, ты в сутане иль в салопе,
Распоясался, иль ходишь без креста.
Философия тут побыстрее слопать
Ближнего под знаменем Христа.
Правит главный здесь из основных инстинктов:
Род свой продолжать заведено.
Но животные — особые репринты.
Человеком в них остаться не дано.
Нет, не надо заниматься почкованием,
Мы Земляне — хоть кого поди спроси.
Человеческое, праведное звание
Лжесвидетельством, конечно, не вкусить.
Кто-то скажет: "К чёрту грамотки, медальки,
Звание комфорту не пришьешь.
На румянец от стыда хватает талька.
Главное, чтоб в чреслах была дрожь."
Вот и множатся, как дрожжи, доброхоты.
Они "нравственность", не что-нибудь, блюдут.
Лжесвидетельство — особый род охоты.
Здесь легко срывают "куш" за этот труд.
В страхе адских мук, похоже, мало смысла,
Чтоб пробиться к свету нежному ростку.
И пока не будет видно платье мыслей,
Десять заповедей — блажь... по чесноку*.
*По чесноку: жаргонное слово — по-честному,
честно, начистоту, откровенно.