Дрожит, натянут день, тревожен,
Стреляют звуки вразнобой.
Не доставай язык из ножен!
Я пуст, низложен и стреножен,
И недоволен сам собой.
Весны залётные провидцы
Спешат вписать в её канву
Прохожих радужные лица.
А мне б умыться и напиться,
И ощутить что вновь живу.
Что совершенное неважно,
Я не вселенский абсолют.
Я - чистый лист, я - змей бумажный.
Высоток лбы, многоэтажных,
Штурмует праздничный салют.
Владельцам пластиковых окон
И фешенебельных судеб
С тугим не справиться потоком
Дежурных рифм, стерев жестоко,
Оставлю только "мысль" и "хлеб".
И, оттолкнувшись от причала,
Надевший думы набекрень,
Упрячу всё, что здесь звучало:
Концы речей, миров начала
В одну несносную мигрень.