Рассвет, проникнув через окна старого дома, осветил его изнутри. Вслед за ним вошли духи. Всего того, о чём рассказывал Николай, в лавке они не обнаружили. Помещение было опустошено. Неизменным оставался лишь прилавок, да ряды безликих полок за ним. Они прошли дальше. Обследовав полностью первый этаж, нашли ещё две комнаты.
Старые обои, газовая плита, отключённый холодильник, стол и стулья, полу пустой шкаф с посудой, грязная мойка, везде пыль, да паутина по углам, всё говорило о том, что захаживали сюда редко – по крайней необходимости. Топчан, тумбочка, и торшер, были атрибутами другой, нежилой комнаты.
Поднимаясь на второй этаж, Никодим Славянинович вдруг остановился, прислушался. Спустившись обратно, он заглянул, в неприметную дверь под лестницей. И какова была его радость, когда за ней, он увидел спящего домового. Он незамедлительно разбудил его. «Подарок судьбы» вышел из своего укрытия. Конечно, духу домашнего очага, в полном его смысле, он не соответствовал. Взъерошенные волосы, такая же борода, драная одежда, недоброжелательный взгляд колючих глаз, всё это говорило о том, что новые веяния их мира, обошли его стороной.
Уловив, в глазах того, бурю негодования, Никодим Славянинович приложив палец к губам, приостановил, компрометирующие их мир, действия. Пугающей брани не получилось. Увидев крылатого даймона, домовой опешил и, изменившись в лице, пробурчал – чаво надо…
Назвался он Ефимкой, и на их вопросы о хозяевах дома, не сдержавшись, вскипел, выпуская пары наболевшего.
- Да, пропади они пропадом! Нечестивцы окаянные, все соки из меня выпили! Все жилы вытянули! Злодейски с родного места выживали! Ненавижу таких! Чтоб им пусто было! – после слов негодования ему стало легче. И сменив гнев на простодушие, он пообмяк, и смягчился взглядом. – Я по началу, хотел их выселить. Братьёв – Ерёмку с Ёхой, позвал на подмогу. Мы устроили полтергейст по всем правилам, всё рушили на их глазах… Так, тот, что повыше, ногой топнул, глазищами сверкнул, да наотмашь, словцом замысловатым, влепил так, что еле ноги унесли. После того, я долго в дом, не заходил… В моём возрасте, да без крыши над головой…. А, что делать было?.. Только, как всё поутихло, стал по ночам приходить, да здесь вот, в чуланчике отсыпаться. Сегодня они всю ночь колобродили. А, щас там, наверху… Никто не выходил… Отсыпаются... Уж больно тихо. Пошли, что ли, покажу.
Тайна, окутанная в саван тревожной тишины, распахнула перед ними дверь комнаты. За столом, напротив друг друга, упёршись грудью в край столешницы, склонив выбритые головы, с раскинутыми руками на ней, сидели двое мужчин – маленький и большой. Нагие тела их были расписаны знаками.
- Ну, вот, я ж говорил… Покою от них не было… Всю ночь шастали,... - обескураженный представшим перед ним зрелищем, Ефимка переводил свой взгляд с одного "мучителя" на другого, - и за, что мне эта напасть…
- Успокойся, – одёрнул того Никодим Славянинович и подошёл к одному из тел. – Этого значит, звали Якоб… - приподняв склонённую голову, он разомкнул веки. – Нет искры. Отжил своё, – подойдя ко второму, заглянул и ему в глаза. – Всё. Закончились твои мытарства. Мертвы они.
- Точно, мёртвые…
- Мертвее не бывает.
- Они обманули всех. «Переоделись» и ушли – от слов Нарда, Ефимка вздрогнул, - не бойся, - успокоил его тот, – они не возвратятся.
- А, что ж они будут делать без вас, гениев? - остановив взгляд на даймоне, произнёс Никадим Славянинович - и не спросят ли с Николая плату, за полный крах, разрушенных надежд?
- Заполучили нас, получат и следующих. Николаю ничего не грозит. Они умеют ценить время, попусту не растрачивая его. Их интересует масштаб загадок и планов. Думаю, сейчас они на пути к Ватикану. Сила пророчества призывает их… - дальше произошло неожиданное… Закатив глаза, трубным голосом, Нард изрёк - Во время последних гонений Святой Римской Церкви, воссядет Пётр Римлянин, который будет пасти овец среди множества терзаний; по совершению чего, город семи холмов будет разрушен и судия страшный, будет судить народ свой. Конец.
Если бы Никодим Славянинович не был стойким духом, то не избежать было б ему встречи со страхом, от неожиданно нового поведения даймона. Ну, а Ефимка страха не избежал, вмиг пропал, будто его и не было…
Продолжение следует