Страник старый сидел у обрыва,
И смотрел в непрозримую даль,
А в дали той виднелася ива,
Что была, как скупая печаль.
Ветер слабый, касаясь морщинок
На лице у того старика,
Колыхал много серых щетинок
Бороды его старой комка.
Солнце медленно, прячась за иву,
Покраснело, уставши, слегка,
А старик, восхитившийся диву,
Улыбнулся, глядев с высока,
Но худая фигура явилась
Из-за ивы той самой вдали,
Старче думал, что что-то случилось,
И помочь может ей стоит ли?
Силуэт этот не проявлялся,
Весь в ободранной черной робе,
В две секунды пред ним оказался,
Поманил он рукою к себе.
Старичок вдруг поднялся на ноги,
И обрыв в миг исчез в темноте,
Появились две странных дороги,
И фигура в своей черноте.
Силуэт, разводя свои руки,
Начал хриплым вдруг басом шептать:
"В этом мире кромешной разлуки
Лишь тебе новый путь выбирать".
Странник понял, что час его пробил,
И что надо скорее решать,
Он сомнения все свои бросил,
И решил, что смерти сказать.
"Путешествовал много по миру,
Я любил жить на этой земле,
Я предался духовному пиру,
Но забыл о своей я семье.
Не жалею о глупостях старых,
Что когда-то случались со мной,
О решениях, случаем, ярых,
Ведь все время я был лишь собой.
Это время прошло все на славу,
И пойду я дорогой судьбы,
Не сочти это все за забаву.
Что на это теперь скажешь ты?"
Смерть каснулась щеки старика,
И она быстро помолодела.
"Ты душой, словно эта щека
Не закончил свое ты здесь дело.
Иди прямо по этой дороге,
И найдешь ты судьбу там свою,
Не топчись ты теперь на пороге,
Я решил уже учесть твою".
И старик удалился к тропинке,
Что ждала его всю его жизнь,
Не сумел сдержать счастья слезинки,
Он запел вдруг последнюю песнь.
Потерялся старик в ярком свете,
Вдруг послышался голос дитя,
Что явилось в семье на рассвете
При последней строке старика.
На обрыве остался уснувший
Крепким сном старый странник теперь,
Ну а ветер, прохладой подувший,
Излечит этот мир от потерь.