а знаешь, Марта, я в воскресенье плакала долго у монитора, скользила взглядом по книжным полкам и всё плотней задвигала шторы. клубился дым в полутьме квартиры, трещало радио белым шумом, и почему-то весь мир казался каким-то серым мне и угрюмым.
а знаешь, Марта, я в понедельник в последний раз выходила из дома — хотела сбежать на другой конец света (но сил хватило до гастронома), купила сок, молоко, овсянку, доставкой я заказала пиццу, хотя, если честно, есть не хотелось (хотелось плакать и застрелиться).
а знаешь, Марта, во вторник будто мне показалось, что всё в порядке. я встала рано, сварила кофе и написала тебе в тетрадке, потом весь день убиралась в квартире, смотрела фильмы, читала Кафку; мне показалось, что всё в порядке, но я на всякий связала удавку.
а знаешь, Марта, в среду я снова лежала в ванной и билась в стены, мне было плохо и мне хотелось глотать таблетки и резать вены, я не шутила, когда сказала, что без тебя не смогу неделю — прошло всего лишь четыре дня, но эта жизнь мне осточертела.
а знаешь, Марта, четверг был лучше — светило солнце и пели птицы, но мне на улицу не хотелось (хотелось плакать и застрелиться). я напилась и почти решила, что скоро ты насовсем расстаешь, но, кажется, хуже уже не будет. ты слишком. медленно. умираешь.
а знаешь, Марта, в пятницу утром я снова хотела тебя увидеть. так иронично, ведь я не знаю, должна ли я тебя ненавидеть, но ты оставила мне так много: собрание Даля, серёжки, мыло. ты умерла, но какого чёрта ты тащишь меня за собой в могилу?
а знаешь, Марта, в субботу было совсем паршиво (куда уж хуже?) — я не искала тебя глазами, забыла про завтрак, потом про ужин. у меня совсем ничего не осталось: закончились слёзы, колёса, водка; когда-то ты стала моим ключом, но теперь ты — прутья моей решётки.
а знаешь, Марта, я в воскресенье решила, что нужно бежать отсюда. мне больше нечего здесь ловить: это не сказка, не будет чуда. я прожила без тебя неделю — душно, как летом в вагоне плацкарта. шаг — пустота, и асфальт всё ближе.
мы навсегда будем вместе,
Марта.