Я немного Маресьев однако,
я Гастелло и Штирлиц ребята,
я Матросов, Панфилов и танки,
Жуков, Павлов, во мне их останки.
Я катюша и Т-тридцатьчетвёрка,
я полуторка, я и винтовка,
истребитель, штрафной батальон,
партизан, а для немцев шпион.
Я Москва, Ленинград, Сталинград,
Ржев и Брест, Керчь и Курск, я солдат,
Севастополь, Смоленск, вся страна,
ты с Одессой и Минском моя.
Я не знаю смогу ли сдержать,
клятву родине, не побежать,
пытки выдержать, раны и боли,
не бывал на войне и в неволе.
Но, во мне отчего-то до слез,
Никулин, Шукшин и Бурков,
Белорусский вокзал и Леонов,
Олялин, Папанов, Миронов.
Бондарчук, Окуджава, Высоцкий,
Быков, Плотников и Смоктуновский,
Гердт, Смирнов, Тодоровский и Юрский,
и конечно Янковский и Глузский.
Жженов, Тихонов и Калатозов,
Лановой, Броневой и Филозов,
Солоницын, Гринько и Ульянов,
Тарковский Андрей и Баталов.
До чего же мне в сердце запали,
все «Ура!», что в войну прокричали:
«Отступать дальше некуда, братцы!
Позади Москва!» - будем драться.
Боль, разруха, болезни и голод,
раны, стоны, то жажда, то холод,
пытки, подвиги, трусость и смелость,
цену жизни войной не измеришь.