Приюты блёкнущих зеркал
И ожерелья мелюзги.
В заметках майки маки-даки
И куки-дуки-макики,
А в настроении без злости,
Без тихо меркнущих оков,
Встают оковы Оки-доки
И греют пригоршнями плов.
В мерзлых компотах косточкам не скрыться от вишен, и варево продолжается, несмотря на то, что сегодня полдень и моки-доки.
Доктор к пламени приник и пил, пил его,
до изнеможения и последнюю искру случайно проглотил, так и не распознав того, какой же она была на вкус.
В то время маки-даки, как Оки-соки, шелестели, словно ветер прогнал их печаль. Моки-сим писал последний стих, но, почему-то, он получался очень тихим и никчёмным, несмотря на хорошую родословную и породистое окружение. В это время в городе катастрофически ощущалась нехватка ситцевых платьев и быстро, стремительно, падал снег на свежевымощенный тротуар, от чего плитка начинала блестеть и сутулиться, а ноги державшие осанку икали и плакали без слез, презирая себя и мощи усопших.