1
На стуле уснула рубашка,
ее нежно греет пиджак.
Лишь влажные брюки внатяжку,
лишь важные брюки внатяжку,
бедняжки, не спится никак,
хотя за окном полный мрак.
Пиджак согревает рубашку,
а брюкам мерещится фрак.
Внатяжку, не ахнуть, не охнуть,
как ночь навевает тоску...
Ах, им бы скорее просохнуть,
чтоб здесь от тоски не подохнуть,
к рубашке бы, да к пиджаку,
лежать там на правом боку.
2
Бедняжки, внатяжку все нити
и стонет в них каждый лоскут,
снимите вы брюки, снимите,
подобием грустных секунд,
у них, словно слезы со скул,
вниз мерные капли текут,
а ночь навевает тоску,
как им одиноко поймите.
Не надо заморского фрака,
пиджак им милее родной,
внатяжку висеть им, однако,
всю ночь, да и весь выходной,
суров их хозяин - собака,
стоит злая темень стеной.
3
В них завтра хозяин не выйдет,
он дома гуляет в трико,
а брюкам - бедняжкам, поймите,
внатяжку висеть нелегко,
ах, им бы куда-то на митинг,
в парадном строю далеко!
Ах, эти не новые брюки
изведали много всего,
и радости были и муки,
вновь полная темень в округе
исчезли все краски и звуки,
прошу я вас, милые други,
пора брюки взять на поруки,
натягивать их для чего?
4
Большой любовный треугольник -
рубашка, брюки и пиджак,
все это знает даже школьник,
когда не полный он дурак.
Без пиджака в рубашке можно,
вот в брюках без рубашки сложно,
ну, а без брюк совсем никак,
надень хоть долгополый фрак.
Без брюк, ты друг, ну, как без рук
и как без мата наш физрук,
все засмеют тебя вокруг,
в душе наступит полный мрак
и ощутишь ты ясно вдруг:
без брюк не сделать даже шаг!
5
Без брюк не сделать даже шаг,
смеется враг, болит душа,
на сердце мрак, надень хоть фрак,
опять не выйдет ни шиша,
без брюк мне трудно и дышать,
себя персоной ощущать.
Все в треугольнике важны,
портной, тебе и карты в руки,
чтоб я забыл все злые муки,
мне почини скорее брюки -
мои парадные штаны,
без них мне умирать со скуки,
не продвигать прогресс науки,
не поднимать престиж страны.
6
Какой тут может быть престиж,
когда заплатами блестишь,
на брюки новые зарплаты
опять не хватит у меня,
портной так наложи заплаты,
чтоб даже и при свете дня,
их днем с огнем не отыскать,
я говорю тебе опять:
"Престиж мне нужно поднимать
и должен ты меня понять,
портной, тебе и карты в руки,
мне не постичь такой науки,
не разобраться в этой штуке -
искусство брюки починять"
7
Стул вздохнул, на лицо его тень,
говорит с великой тоской:
"На меня вам садится не лень
и елозить на мне целый день,
целый день, дребедень, день-деньской
нарушаете вы мой покой,
но и ночью покоя мне,
кто-то вновь отдыхает на мне,
обнимает рубашку пиджак,
но зачем же на мне, как же так?"
-Не скрипи, пусть рубашка поспит,
говорю я тебе: "потерпи"
Чем она с пиджаком занята?
Зуд, то брюки ползут, красота?!
8
Сколько гнева, кипенья и пара,
стул вздохнул и, подумав, уснул,
стол и стул - это вечная пара,
на столе я пишу, что попало,
подо мной возмущается стул,
я пишу без конца и начала,
я пишу о простом, удивляется стол:
"Что же будет потом, что еще он загнул?"
Вот сижу я над чистым листом,
зря тянул свой сюжет, как мочало,
все равно получил полный нуль,
ожиданья меня обманули,
стол и стул, стол и стул, стул и стол,
за окном в небе ветры задули.
9
За окном в небе ветры задули,
вот я в самый конец заглянул,
прикорнула рубашка на стуле,
но уже не ругается стул.
Опять, погуляв бесшабашно,
на стуле уснула рубашка,
ее обнимает пиджак,
лишь бедные брюки внатяжку,
им брюкам не спится никак,
повисли - тупицы, бедняжки,
вы знаете как же им тяжко
висеть и глядеть в полный мрак,
как им одиноко и страшно,
не снится тем брюкам и фрак.