Склонив лицо, как мог он перестать,
уже начавший жизнью жить второю,
хоть прерывается она порою
необходимостью листать?
Сомнительно для матери родной,
её ли это сын, ушедший в строки,
тень пьёт свою. А мы, расчислив сроки,
едва ли можем знать, какой ценой
он оторвался от вселенной книжной,
потребовавшей от несытых глаз
даяний с жертвою скоропостижной,
готовый мир являя лишь в конце;
так дети, в свой заигрываясь час,
не ускользнут от будничной опеки,
но как ему заметить, что навеки
он изменяется в лице?