Я жил, как мог, а мог как всяк.
Любил собак, глушил коньяк,
Перебивался кое-как,
Без высшей цели.
В КПСС не состою.
Не побывал живым в раю.
Я не один такой в краю –
Друзья терпели.
Корпел в моральной тесноте:
Ни КСП, ни карате,
И презирали меня те,
С глазами лани.
Что не проел, должно пропил,
А продавал за что купил,
Да все одно, поднакопил
Духовной дряни.
Вечер сижу я на пляжу.
Сквозь сон на девочек гляжу.
В зубах окурочек держу,
А в мыслях перхоть.
Не человек, а консумент.
Словив нечаянный момент,
Ко мне подсел интеллигент
И начал перхать.
Что только в нас источник бед,
И в суете спасенья нет.
В любую сторону – в кювет,
Вперед – к фашизму.
Пока нам дух не подлежит,
Любовь и правда – миражи.
Мол жить и думать надлежит
По дзен-буддизму.
Мол де уже двадцатый век,
И нужен новый человек,
А тот ли, этот имярек –
В одну мол цену.
Он все мне на ухо сопел,
С надрывом кашлял и хрипел,
Он говорил, а я терпел.
Какого дзена?
А дома принял стопоря.
Уснул. Приснились лагеря.
На вышках буковки горят:
«Ура! К сатори!»
в шеренги выстроен народ.
По списку каждый шаг вперед,
И с криком «Кха» кому в живот,
Кого по харе.
Пускайте носом водопад,
Кладите голову под зад,
На пуп фиксируйте глаза,
Гоните прану.
Не стоит только утверждать,
Что в мир несете благодать.
Кто к просветленью, тем сюда,
А я отстану.
А.Г. Креславский-Смирнов