Я слез ронял несчетно рос,
и выли в кутерьму собаки,
пока из шаловливых коз
не выросли цветы атаки
на холм, который пел свинцом,
случившись под руку уютом,
громил надежды подлецом
в тени угрюмого редута.
Там не сыскать молвы другой,
чем грохот бешенства и тряски,
однако я теперь живой
как продолженье этой сказки.
И жизнь, и смерть, и сон, и явь
без разницы - с душою камень.
Я знаю - радости оставь,
а Радость - как Москва за нами.