СЕРГЕЙ НОСОВ
ВО ТЬМЕ БЫВАЕТ ТОЖЕ ЛЬЕТСЯ СВЕТ
ПОДБОРКА СТИХОВ 8965
. . .
Во тьме бывает
тоже льется свет
вот как вода в пустыне
из колодца
где можно пить ее
всю свою жизнь
и может дольше
чем она продлится
пить даже там
где вечность на руках
лежит твоих
как маленький ребенок
и снова плачет
горькими слезами
что время потеряла
как игрушку
где стрелка
все кружилась на часах.
. . .
Нет никого
и это только кажется
что кто-то где-то
может быть живет
если и жил
то очень уж давно
и не заметили
когда и умер
не слышали
что он и говорил
не понимали
что же ему надо
а может не было
на свете никого
и слушать некому
что кто-то где-то
скажет
пустырь пространства
времени вселенная
пустая от начала до конца
тебя как пропасть
вечно окружает
и что угодно
может в ней пропасть.
. . .
Из воздуха
я строю города
и по ним ходят люди
и смеются
живут в домах
и ездят на машинах
и покупают
в магазинах хлеб
и заек плюшевых
для девушек красивых
и множество конфет
для маленьких детей
которые едят их
тут и там
и фантики
давно летят по миру
как листья осенью
в волшебном октябре
который я
вновь превращаю в сказку
по собственному
щучьему веленью
когда живу
и улыбаюсь свету
на маленькой
и радостной земле.
. . .
На свете все живут
по одному
никто ни с кем
особенно не связан
и ты не связан
с городом
где жизнь свою провел
веревками тугими
цепями к дому
не прикован своему
нет связи с тебя
и с облаками
и с солнцем в небе
с ветром и дождем
с землей сырой
или травой зеленой
и с морем синим
с буйными волнами…
сам по себе живешь
на белом свете
где все родились
и умрут по одному.
. . .
Какая теплая
сегодня тишина
она как будто
прилипает к телу
и солнце ее гладит
и большие
опять повисли в небе
облака
пузатыми домами
без дверей
где можно жить
и ангелам и душам
а нам нельзя
мы навсегда остались
их провожать
глазами на земле.
. . .
Моя жизнь
превращается
в странную повесть
в которой
не будет конца…
а ведь раньше
была она шествием
грусти и боли
по старой дороге
и не там я родился
не то и тем говорил
был чужим человеком
и в собственном доме
и любой от меня
мог легко отвернуться
когда мило я молча
опять проходил
но ведь все изменилось
теперь люди видят
во мне человека
и готовы поверить тому
что я долго пишу
только просто
им нечего
мне даже тайно
ответить
и поэтому вечно меня
окружает молчанье
словно рядом
глухие леса
и поля без конца
и без края
а за ними кончается
наша земля.
. . .
Жизнь должна быть
твоей совершенно
чтоб чужого в ней
попросту не было
не стоял чужой стул
у кровати твоей
не садился бы ты
отдохнуть
у чужого окна
не писал за чужим
незнакомым столом
свои письма
и не жил у чужих
неизвестных людей…
и тогда ты узнаешь
что счастье бывает
на свете
и его можно даже
вообще никогда
не терять.
. . .
Сегодня ночь
такая как на юге
и кажется
ты отодвинешь штору
а за ней
так томно
дышит море
отражая
блестящим телом
дальние огни
и пальмы замерли
на сказочной аллее
среди цветов
и цокота цикад
и только для тебя
вдали
русалки молодые
плетут венок
в волнах
легко смеясь
как будто ты
их друг
или любовник
забывший север
только ради них
где нежно цвел
таинственный шиповник
лишь по ночам
и тоже для двоих.
. . .
Притягиваешь взглядом
голубую воду неба
чтобы в ней
как в ванне
искупаться
и уйти
по золотистой лестнице
рассвета
в иную
фантастическую жизнь
где облака
подвешены на крючьях
над домами
и сушатся
как белое белье
где вечно светит
очень злое солнце
и хочет сжечь
всех тех
кто говорит
что любит
пышнотелую луну
под черными
ночными небесами.
. . .
Наверно есть
на свете режиссер
которые ставит
разные спектакли
с счастливым
и трагическим концом
в них не случайно все
с начала до конца
и если кто-нибудь
пройдет по сцене
так просто
ничего не говоря
то это что-то
значит для тебя
и чем-то отзовется
в твоей жизни
как ветер отзовется
громом крыш
и волны - белой пеной
на песке
так зримо отзовутся
в твоем мире…
ведь ты и зритель
и участник драмы
и видишь в зеркале
играющим себя
загримированного
то под Арлекина
то под несчастного
и доброго Петрушку
то под чужого
одинокого врача
который лечит всех
на самом деле
но вылечить не может
никогда
ни от того что все таки
случится
ни от того чего увы
не будет
как в январе
не расцветут цветы
под белым
и холодным снегом
а в мае листья желтые
не опадут
на теплую и ласковую
землю
чтоб посреди восторга
умереть.
. . .
Жизнь часто
не пускает на дорогу
ту по которой
хорошо идти
и по ночам
под звездами живыми
и ясным днем
под солнцем молодым
все кружит
по болотам бесконечно
заманивает
в темный лес огромный
где никакого счастья
не найти
но если ты нашел
пусть даже поздно
свою избранницу-дорогу
наконец
и пусть она простая
и в пыли
ты с ней не пропадешь
ни днем ни ночью
иди вперед
она приводит к счастью
как мать приводит
за руку ребенка
к источнику
живой воды
которая его вдруг
превращает
в богатыря
на сказочном коне
и скачет он тогда
куда захочет
хоть на край света
в цокоте копыт
и встретит всюду
и любовь и радость
которых раньше
никогда не знал.
. . .
Я отделен
от общества людей
цветами листьями
травой зеленой
и облаками
белыми как снег
туманом утренним
и небом синим синим
и меня за руку
не увести
туда где кто-то
речи произносит
туда где покупают
продают
друг друга любят
или ненавидят
ведь сколько надо
покосить травы
и желтых листьев
вывести возами
чтобы меня коснуться
хоть чуть чуть
или послать мне
добрые приветы
за шумом ветра
я и не услышу
как мне о новом счастье
говорят
да и несчастья
я не замечаю
за облаками
в полной тишине
ни одиноким вечером
ни утром
когда и солнце красное
встает
чтобы светить над миром
и смеяться.
. . .
Есть волны жизни
и когда
они нахлынут вдруг
так бурно и нежданно
пройдут по улице
заглядывая в дом
ты станешь легче
сам себя
во много раз
и все вокруг тебя
окажется танцующим
на вольных гребнях
этих славных волн
которые уносят
так легко и просто
в чарующие
новые миры
и в пене белой
шепчут о любви
слова волшебные
и очень молодые…
увы их
не запомнить
никогда
но и забыть нельзя
если они взлетают
на крыльях в небо
как большие птицы
чтобы потом вернуться
лунной ночью
и принести с собою
чудеса.
. . .
Я - не ветер
который не умеет не срывая
потертых шапок наших на мосту
существовать
я более спокоен
и менее подвержен тем страстям
что хрупкие застежки от стыда
не просто расстегнут
но вырвут с мясом
я в целом даже очень не хочу
распоряжаться тем что неприлично
люблю себя
и вскоре уходя
так плотно за собой закрою двери
что ни один злой дух не прокричит
в твои покои злобное проклятье
и мир останется как некогда стоять
пустым стаканом на пустом буфете.
. . .
Бывает грусть
без видимых причин
и вам тогда
советуют повсюду
бежать к психологу
как будто бы
с повинной
вот как на исповеди
строгой
в старой церкви
священнику
с огромной бородой
но ведь бывает
радость без причин
и тут все
странно смотрят на тебя
с каким-то сожалением
как будто
боятся прямо сразу
все сказать
что смотрят потому…
ну словом - да
нам всем пора
давно уже лечиться
и каждому -
у своего врача…
у гинеколога
уролога дантиста
у психиатра
с лысой головой
иначе нас замучить
могут быстро
болезни наши
так же как грехи
любви и ревности
обиды и печали
веселья без причины
и тоски
всего не перечислишь
что есть в жизни
и отчего нам можно
умереть
в один несчастный миг
на белом свете
где все равно
бывает хорошо
смеяться без причины
или плакать
без справки
у хорошего врача.
. . .
Когда ты сам
не в городе огромном
когда вокруг
поля или леса
и небо ближе
ночью для тебя
со всеми звездами
волшебными живыми
они как свечи в церкви
все горят
до самого утра
пока поют
и ангелы в раю
и души мертвых
свои таинственные псалмы
небесам
которых нам
отсюда не понять
о чем они
кого в них
вечно славят
и он-то слышит разве
как поют
и может сам
тихонько подпевает
как колыбельной
что поет
глухая няня
ребенок подпевает
иногда.
. . .
Жизнь - колыбель загадок
и событий
причудливых и странных
иногда
рождений дивных
чудных превращений
из гусеницы в бабочку
и дальше
в журчание весеннего ручья
в цветение цветка
на поле чистом
и в щебет птиц веселый
ранним утром
и в дуновение легкое
простого ветерка….
зачем все это
снова происходит? -
никто не знал
да и не будет знать
и можно только
жить и наслаждаться
ведь наша жизнь -
она всегда такая
когда приносит счастье
как в корзинке
вам девушка приносит
вдруг цветы
сказав что их
вам утром присылает
один прохожий
с улицы пустой
на вид он очень
старенький и добрый
а кто он -
неизвестно никому.
. . .
Не действиями ты
построил мир
в котором ты живешь
как в своем доме
с высокой дверью
с окнами большими
глядящими на небо
так спокойно
как будто все известно
им давно…
а тем что было
в мыслях у тебя
что твои чувства
утром наполняло
как чашку чая
или молока
от той небесной
сказочной коровы
что бродит по лугам
в раю далеком
и щиплет райскую
волшебную траву…
невидимое жило
в твоем доме
и все дышало в нем
теплом и тишиной
и ни при чем тут
кирпичи и бревна
те из которых
складывались стены
и жестяная крыша
ни при чем
пускай по ней
и бродят ночью
звезды
как странники
с большими фонарями
и меж собой
о чем-то говорят.
. . .
В начале жизни
ты выходишь в поле
находишь в нем
дорогу для себя
берешь котомку
и идешь в свой путь
конца которого
ты никогда не знаешь
и лишь гадаешь
что же будет дальше
кого ты встретишь
где-то впереди
какие будут
странные разлуки
пойдут ли снова
осенью дожди…
ну а потом
ты вдруг увидишь
вдалеке
дверь того дома
из которой вышел
когда в свой путь
далекий уходил
и вновь войдешь в нее
с обратной стороны
чтобы потом
уж больше не вернуться.
. . .
Мы что-то постигаем
в этой жизни
но никому не можем
рассказать
что чувствуем
волшебными ночами
что видим вдруг
с рассветом вдалеке
в широком поле
без конца и края
и никакие
формулы науки
об этом тоже
не дают узнать
ведь все же есть
неведомое в мире
и его чувствует
твоя душа
да только вот
она ведь молчалива
с одними звездами
и говорит ночами
и кто слова ее
сумеет передать.
. . .
Жизнь видит все
что ты сегодня делаешь
и ничего
не спрячешь от нее
ни чувства
ни желания свои
ни самые
заветные надежды
которые
от всех ты затаил…
но ведь она
по разному относится
к тому чего
ты хочешь
иногда
может и дать желанное
так просто
как будто даже
вовсе необдуманно
а может
отвернуться и уйти
совсем в другую сторону
упрямо
так словно есть
и у нее характер
как и своя
особая судьба .
. . .
Я прошу эту ночь
покормить меня с ложечки
сладкой своей тишиной
словно я
очень маленький мальчик
и живу
на окраине мира
со мной рядом
живет только бог
там где облако
молча спустилось на землю
стоит его дом
белый белый
как будто он весь
из тумана
и не слышен и нем шепот
далекой
и сказочной жизни
за огромным
стеклянным окном.
. . .
Приятно быть
волною в океане
но вот не хочется
разбиться о скалу
чтоб только брызги
в небо полетели
приятно жаворонком
петь над полем
но можно
в когти ястреба попасть
и этим кончить
пенье вместе с жизнью
все двойственно
в хорошем есть плохое
ну а в плохом
хоть что-то хорошо
как в буре славно то
что ты остался дома
пьешь сладкий чай
и дверь открыть боишься
чтоб вместе с мусором
тебя не унесло
под грохот крыш
куда-то в неизвестность.
. . .
Мне лучше
оставаться одному
и в небе
не встречаться с облаками
и на земле не видеть вновь
прохожих
идущих мрачно
по своим делам
и призраков бездомных
по ночам
врачей в халатах белых
полицейских
с дубинками
на поясе своем
а если встретить
то тогда девчонку
красивую
и очень молодую
которая подарит снова
счастье
ее все утро
нежно целовать.
. . .
О времени
часы напоминают
и если же
не станет и часов
жизнь превратится
лишь в одно мгновенье
в котором все
и счастье и несчастье
уместится так просто
на ладони
и ты ее
поднимешь к небесам
и спросишь бога -
вся ли это жизнь
или еще
бывает и другая
веселая и злая
почему-то
и нежная наверно
иногда.
. . .
И сама приходит
к тебе радость
в чудном платье
нежно-голубом
и сама целует и целует
словно знает -
ты в нее влюбился
этим утром
светло-золотым
как влюбляются
все дети в облака
вновь плывущие
в неведомые страны
как весна влюбилась
в наше солнце
что осталось
ласковым сияньем
над нагой
взволнованной землей
для любви
открывшей свои тайны.
. . .
Пусть музыкантов
я не понимаю
но мне порой
так сладко их послушать
они как птицы
целый век поют
бывает что совсем
не для любимой
а просто так -
им очень хорошо
и в голове их
музыка играет
«квартет тринадцать
скрипка с фортепьяно»
о чем это?
о том что вот весна
или о том что осень
или старость
и у костра
и руки не согреть…
никто не знает
но она звучит
та музыка
в старинном парке
так много лет уже
и днем и ночью
быть может просто
падая с небес.
. . .
Мир огромен
но в нем ты не нужен
уже никому
что луне до тебя
или толпам
совсем незнакомых прохожих
как помогут тебе
и вода голубого пруда
и деревья пустынного
старого парка
тот кто мимо идет
по дорожке его
и не ведает кто ты такой
и весь этот весенний
простуженный день
одинокий
с его солнцем
на блюдце холодного неба
никому ты не нужен
как камень
лежащий в траве
у дороги
ведь никто не захочет
его и поднять
проходя по своим
неотложным делам
по пространству большого
ко всем
равнодушного мира.
. . .
Тебя просто забыли
все те
кто тебя не любил
и поэтому ты одинок
словно куст у дороги
а когда они
очень желали тебе
всевозможного зла
ты ведь был
как при деле
в чужом
недоверчивом мире
но теперь ты
не нужен уже никому
и живешь
как опавшие листья живут
на панели
в глухом ноябре.
. . .
День за днем
приходят и уходят
словно путники
с котомками своими
по дороге пыльной
незнакомой
все бредущие
куда-то вдаль
«мы идем
за счастьем и покоем
в те края
где радости земные
расцвели цветами
на лугах
путь наш дорог
мы конца не знаем
но никак нам
не остановиться
всю свою
оставшуюся жизнь
и когда ее
уже не будет
этой жизни в мире
вместе с нами
все равно
наш путь
не прекратится
и идти мы будем
днем и ночью
в чудной
заколдованной стране».
. . .
Мне нравится
что в мире тишина
дома застыли
словно изваянья
деревья не качаются
от ветра
и не плывут
куда-то облака
и в море не бегут
волнуясь волны
а замерли навеки
в чудных позах
как будто их
колдун заколдовал
застыли птицы
где-то в небе синем
наверно дух их
темный заморозил
и вот оставил
в воздухе как в вазе
из легкого
прозрачного стекла
и сам ты
застываешь понемногу
так словно вылеплен
из глины чародеем
и глина эта
превратится в камень
в котором
замурована душа.
. . .
В пустыне я живу
вокруг - пески
над головою солнце
и больше всего
хочется воды
или в снегах живу
в унылой Антарктиде
повсюду льды
и снежные заносы
и дрожь берет
от вечных холодов
а может в джунглях
где кругом зверье
я почему-то снова оказался
да и вообще
весь этот скучный мир
давно похож на Марс
на самом деле
и непременно
скоро станет красным
и скажут в книгах -
«красная планета
та на которой
мы с тобой живем»…
. . .
Я стал таким простым
мне ничего не нужно
от этой жизни
просто - ничего
живу как дерево
и слышу шелест листьев
как частое
дыхание свое
и ни о чем не думаю
конечно
и ничего не знаю
как всегда
когда родился я
давно ли я на свете
какой сегодня день
который час
да и вообще
в каком я государстве
и почему же
небо голубое
и почему же
круглая земля.
. . .
То ты хотел
разжечь костер
без дров
то пить сухую воду
то стать
воздушным шаром
и в небо улететь
за облака
то слышать бога
и читать молитвы
неведомо кому
и почему
то превращался
в желтый лист
на дереве
то становился
маленьким цветком
но все же оставался
сам собой
простым обычным
очень одиноким
таким как все
бывают на земле.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1960-м году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ВЕРЛИБРА», «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ЛИРИЗМА», печатал стихи в «ДНЕ ПОЭЗИИ РОССИИ» и «ДДНЕ ПОЭЗИИ ЛЕНИНГРАДА», в журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «НОВОМ ЖУРНАЛЕ», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и во многих изданиях за рубежом от Финляндии и Германии, Польши и Чехии до Канады и Австралии - в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «ПЕРИСКОП», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «АРТ», «ЧАЙКА» (США)«АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» (КАНАДА), « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕННАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА» (ПАРИЖ), «МУЗА», «ИЗЯЩНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ, «РОДНАЯ КУБАНЬ», «ПОСЛЕ 12», «БЕРЕГА», «НИЖНИЙ НОВГОРОД» . «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии», «АНТОЛОГИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХХ1 ВЕКА», «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ЛИТЕРАТУРНЫЙ СВЕТ», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «АВТОГРАФ», «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО»Й (КАНАДА), «ПОД ЧАСАМИ», «МЕНЕСТРЕЛЬ», «ИСТОКИ», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ» (ГЕРМАНИЯ), «СИБИРСКИЙ ПАРНАС», «ЗЕМЛЯКИ» (НИЖНИЙ НОВГОРОД) , «КОВЧЕГ», «ЛИКБЕЗ» (ЛИТЕРАТУРНЫЙ АЛЬМАНАХ), «РУССКОЕ ПОЛЕ», «СЕВЕР», «РУССКИЙ ПЕРЕПЛЕТ» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборниках «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой), «МОТОРЫ» ( к 125-летию со дня рождения Владимира Маяковского), «ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА» (Альманах стихов и рассказов о Любви. «Перископ»-Волгоград. 2019) и в целом ряде других литературных изданий.
В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий - премии «Поэт года», «Наследие» и др.
Является автором более 15-ти тысяч поэтических произведений. Принимает самое активное участие в сетевой поэзии.
Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.