Ускользают слова, минут летят, летят: я то горестная старуха, то вновь дитя. Мизансцена проста, но это уже не театр, и не рампа – маяк пронзает упорным светом дикий алчущий мрак, метущийся древний страх. Я сжигала холсты и письма в ночных кострах. Хищный голос шептал из бездны: «Идем, сестра, кровь настигнутой жертвы станет тебе ответом». Я твердила: «Не отступлю», проходя сквозь шторм прежним курсом, под стоны матч (шквал и гнёт – ничто!), и, отвергнута бурей, обличена мечтой, забывалась тяжелым сном, торопясь включиться в поединок с ненастьем, стоит ему начать макабрический танец…
Волны мои молчат.
Я проснулась на берегу твоего плеча
И оставила все тревоги в тени ключицы.