Маленький рыжий котёнок
Тихо в подъезде сидит.
Он из последних силёнок
В стену немую глядит.
Отнят от мира людского,
Выпущен с ласковых рук.
Взяли другого, ручного.
Слышен дождя перестук...
"Дикий он слишком", - сказали.
"Вряд ли приучим его".
Мячик усердно бросали,
Прыгал что вверх высоко...
Рыжий лишь страшно боялся -
Лез под большую кровать.
"Откуда дикарь этот взялся?
Зачем мы его стали брать?"
Выгнали в зиму на холод,
В мрачный соседский подъезд.
Там его мертвенный голод
Быстро до косточки съест.
...
Дни, словно годы, проходят,
Тихо урчит в животе...
Силы давно на исходе
В чёрствой и каменной мгле.
Есть ли надежды на милость?
В этом могу отказать.
За что же котёнка судили?
Про то не хочу я понять...
***
Пётр Милов — простой старичок,
Он живёт на одну только пенсию.
В его доме сплошной бардачок,
Красоты безо всякой претензии.
Пережил он когда-то войну,
А вот внуков весёлых не нажил.
Не особо любил новизну
И считал молодёжь больно важной.
Шёл обычной дорогой в подъезд.
Донеслось - кто-то рядом скребётся...
Здесь довольно укромных мест.
Он прислушался: что донесётся?
Нежный писк раздаётся слегка:
Пётр Милов подходит на звуки.
Молодого заметил кота
С очень бедной ободранной шубкой.
Видно, долго пришлось ему здесь
Прозябать и кормиться объедками.
Пётр понял, что этот балбес
Брошен, бедный, из дома соседками.
Дед подходит — зверёнка берёт,
Рвётся прочь тот из рук человечьих.
Но под ласками уж не ревёт...
Вот и кончились противоречья.
Дал Господь животинке шанс.
Не особо дедок обеспечен,
Зато есть у него душа
И способность любить живое:
От косули, до птиц, до ежа -
Будь то старое, будь молодое...
Взял котёнка дедуля приятный.
Вскоре стал уже взрослым котом.
Он с урчанием мило-невнятным
Славно носится вслед за клубком.
Растолстел-раздобрел кот с годами,
Настоящим оболтусом стал.
Не чета уже, братцы, нам с вами.
Рыжий Васенька, Васька-Нахал!
Мы природу должны любить,
Обожать её внутренним светом,
Не то может она отомстить
Ледяным своим зимним ответом.