На полке в книжной лавке,
Едва после доставки,
Чернилами друкарни маня,
Новёхонькие книги
Обложкой ловят блики,
Своих страниц невинность храня.
Чаруют чистотою.
Рука, сама собою,
Возьмёт и коснётся корешка.
При этом, как ни дико,
Они пусты, безлики
Средь тех, что как две капли воды.
Ни золотом тиснение,
Ни дивное творенье,
Что автор запечатал внутри,
Ни переплёт из кожи,
На всех один и тот же,
Им не добавят искры души.
В отличие от новых
Книг, меж собой подобных,
Хоть с ними был в одном тираже,
Том с полки уценённых,
Судьбою обделённых,
Он "с прошлым", не "один из" уже.
Тем самым уникален,
Пускай итог печален,
И место снизу ждёт в стеллаже.
Кому-то, несомненно,
Нетронутость потребна
Реальных и незримых страниц,
Чтобы иметь возможность
Историей наполнить
Своей их, без чужих мет десниц.
И пусть минует бремя,
Что б с книгой не на время
Читатель, но до жизни границ.
И есть ещё такие,
Кто в междустрочьях книги,
Касаясь осторожно душой,
Сполна ценить привыкли
Не автора лишь мысли,
Но и быль, что в бумаге самой.
Пусть уголок заломлен,
Зато вибраций полон
Потёртый том под чуткой рукой.
По слухам, существуют –
Способные любую
Историю "с нуля" написать,
Кто, несмотря на кляксы,
Следы плевков на пальцы,
На розжиг не станут раздирать.
Наполнят теплотою,
В постель возьмут с собою,
Страницу за страницей листать.