ЭЛЛАДА НАША Мустафа Ганижев
1
Как без моря, без земли будь синее небо,
Каким быть лику природы в единстве духа.
По всей широте и долготе с ликом Феба,
Знать Богам разные физии – Хаос лиха.
Смотрели лица друг на друга с ясным взором,
Став Боги бренными и косными мирами,
Единой связью сутью с могучим Титаном,
Выдавали, лишь семян с одними родами.
Мир Богов никаких обязательства без света,
И не росли рога при лунном свете к чуду.
Да, не висела земля на подвеске брата,
Родство вспомнит тем первое по воле нуду.
Земля плыла себя в угоду без запрета,
Чьи руки длиннее родит огонь и влагу.
Крылья, одев к полету, юноши примета,
Придет время, побежит Фаэтон к забегу,
От духа уберечься, от вечных евреев,
Как предскажет Идмон всем людям о красоте.
Создав фригийский колпак из золотых перьев,
И нагадать дочери, быть на первом месте.
Хоть Боги услышать песен сестер Аонид.
Как станет знаменита своим родом послом.
Славным именем горит звезда Амфитрита,
За матерь Тритона, любуясь, морю в живом.
Там на морском пене силой в своем нагреве,
Проводила руку подруга Посейдона.
Там, где суша и море с дыханьем в приливе,
При сиянии вечной Луны – Аполлона.
2
Мать природы звала Богов к горам Кавказа,
Воздух дорог со светом, что формы хранила.
Поскольку в борьбе, что уймище единожды раз,
Показаться с холодом и теплом, где сила.
Эллада далекая, что во сне приснится,
Дети в игре, ангелы летали над ними.
Бог с природой начало помолвке клониться,
Всем дарит места и разные суеверии.
Тут что не узнавать себя из прошлых миров,
Боги и сказки Эллады – близки галгаю*.
Наш Пярмат или их Прометей прикованный,
Наш далекий предок был от грека судьбою.
Жрецы Эллады мыли золото на Ассе,
С Вовнушки* уносили породу на реку,
Там во сне меня учили извлекать в массе,
Все реактивы в бутылях держат на чеку.
Жрецы Греки меня учили к тому житу,
Под глазом древних Богов, служит в галгай элгац*.
Место обрести вышине алтаря с ходу,
Земля и горы притянули уму белец.
Какой тяжестью, обтекая из метаморфоз,
Переведя моих дум до языческих дел –
От чих предков узнать, от древних греков мимоз,
Что недотроги при яви за родню повел.
Так остаться один неверным своей силе,
Познать себя и земля, который я ходил,
Кажись, она колота богами по воле.
Не вырвешься из выдумки в мой мир, что стыдил.
3
Будто был мой сон, как сотворением мира,
Выравнивать огромные бугры в большой круг,
Где можно бы перелить все воды от пара,
Что поднимались ветры буйно богам услуг.
Были правила лечиться от запах болот,
Бескрайние миры зыбучими песками,
Они поглощали, страшнее морям проход,
Окажись у земной тверди с теми богами.
Совсем другое дело в зелени одеться:
Лесами, цветами, горами возносится,
По каменистым ущельям, где не прижиться,
Стоял Прометей, бог, заковано постится.
Справа и слева две правды ему чудили,
Взором свод он обводил с посланием немым,
Тем богам, что в Олимпе навечно прижили,
Земля означился себе поясом земным.
Такой жестокости Зевса боги не знали,
Приказывает своему сыну и слугам,
Властно силой приковать к тем горам что вдали,
Между морями, что не родни по прислугам.
4
Бог кузнец был другом Прометея, что близкий,
Закон звал Гефеста слушаться родителя.
С больным сердцем выполнил он воле отцовский,
Что вбивались клинья о скалы для обители.
Звук от молота доносился за морями,
К Прометею приплыли по родству сестра.
Они просят его предстать прощениями,
Тут и мать выпрашивала уступки вера.
Фемида не могла видеть страданья сына,
Но Прометей неумолим, стоял на своем,
Ровняясь со скалами по нраву купина,
Стоял он на своей правде, Зевсу прибоем.
Тягаясь в гору с великим грузом верности,
Прося за людей, за свободу по бытие,
Но тупик, что боги к нему могли прирасти,
Где сам Океан приплывает Прометею.
Собирается просить в Олимпе у Зевса,
Но Прометей тут советует Океана,
Не ходит на злого хозяина навеса,
Душа разрывалась у всех, зияла рана.
К тому Зевс был зол и накажет Океана,
Тут в мир, появись Ио, любимая Зевса.
Чтобы скрыть ее от Геры, боясь, измена,
Он обратил ее лежа в корове поза.
5
И наугад Гера просила ту корову,
Белоснежную, гладкую за подарочек.
Зевс не откажет жене, последнему слову,
И тут же видя страдание Ио в точек.
Зевс решает помочь, сожалея поместно,
И просит у сына Гермеса выкрасть ее.
Ай, боги! Душевным богам мериться честно,
Узнав, что корова сбежала своё бытие.
Следом за коровой, посылать тучу овод,
Который не устает ее жалит, поучить.
От боли без ума Ио примчит от господ
К Прометею и просит умиленно лечить.
Просит предсказать ей будущее,
Сколько ей выносить еще ужасную боль?
Прометей в ответ вещает ей тревог больше:
«Что годы уйдут, она в муках бегом без воль.
Пока не придет в Египет, вернут прежний лик,
Где Зевс вернет ей лицо, родит Элафа – сын.
Который будь вождем героев, в свободный миг,
Геракл будь, один из них, что избавит меня,
Только, тогда я открою Зевсу завесу,
О том, кто будет свергать с престола тогда».
Снова ужалит овод Ио, страсть на весу,
И снова убежала она прочь, как всегда.
Услышавший сказанное Прометеем сестре,
Зевс послал Гермеса к прикованному скале,
Рассказать о тайне будущего Зевса в поре,
Но Прометей отказался вещать более.
6
Тут Зевс в гневе, разнес Титана совсем в тартар,
Куда не попадал ни один лучик света.
Вот обратился Зевс свирепым взором в удар,
Сердце ойкнула, нечего досаждать в эта.
Долгое время провел в темноте их Титан,
Пока его не забыли, вспомнив, достали.
Не для милости, и для новых пыток и ран,
Каждое утро к нему орел прилетал ли?
Ой, да! Прилетал орел, клевал ему печень,
За ночь печень отрастала вновь, и как была,
Чтобы утром опять у него клевать очень,
На месте, жадная птица не уставала.
Страшные муки выносил заступник людской,
Вся природа плакала, ныла – при нем горюй.
Все муки переносят люд, по сей день скукой,
Тысячи в летах горе – человеку даруй.
Наконец свет воцарись навсегда же над тьмой,
Он пошлет своего сына от тленной женщины,
И освободит Зевс Титана на радость людской,
С желанием достигнут всех красот вершины.
Что приди Геракл освободи Прометея!
Связанного в цепи, убил орла стрелищем,
Прилетевший в свое время клевать героя,
Взамен Зевс просит рассказать о будущем.
Прометей рассказал Зевсу о возлюбленной,
Как Фетида родит ему сына-воина,
Эта морская нимфа женщины природной,
Родит сына сильнее отца Зевса – она.
7
А связь с Фетидой у громовержца отходил,
Заставил ее выйти замуж за Палея,
От этого союза рождается Ахилл,
И огонь горел, в душах людей угли тлея.
Тут согласие богов родится надежда,
Людская жизнь, что дана по всей премудрости.
Учится у древних, сны видать лишь природа,
Взобраться на столб и посидеть за новости.
Услышать, как Зевс просит сделать ему кольцо,
Из цепи, что смиряла Титана мщение,
И ставить в него тот камень черный на лицо,
Так Зевс сдерживает свое обещание,
Прометей навеки прикован к скале один,
С тех пор люди носят кольца вечная память,
В знак уважения жертвы, вечно стать как сын,
Незабвенный сон о Титане бывать опять.
Кому что сказать за все – не хочу, все стерплю!
Когда воля недруг против свободы моей!
Все это одной против другой, что вытерплю,
В неволе жить приковано по судьбе своей!
И передайте слов моих по зову сердце,
Для родителей познать, откуда мы родом.
Кто не мог стоять первыми напротив отца,
Кто ближе всех был осужденным его судом.
На ногах мне постоят и руки протянут
Почувствовать, когда тянутся они сами, –
Там увидать, как богов в Олимпе чтили кнут,
Мое похождение за твои шагами.
8
Кого кликать родителем от близких богов,
Чтобы понять отца и матеря с рождения.
Не ожидая помощь, почет людям кругов,
С нуждою породит ребенка борения.
Птенец вылупился, шевеля головою,
Как покорен, был родителям тот ребенок,
Что бедное дитя привставал без славою,
Воспитывать там всяких до бессильных миног.
Кругом одни безродные опасности ждать,
Когда от них страшились сами же без богов.
Они ли сберегли ему-то сердце и память?
От злобных всех змей, явивших втайне от магов.
Кого закалывали жертвой у алтаря,
Прямо в грудь, длинным копьем противясь титанам?
Кого возносили за мужа над умом зря,
Там время всемогущее владыка призывам.
О, несчастный ребенок, как на ноги вставал!
Тому муж своей волей сковался не один.
И чье-то несчастье по воле богов стал мал,
Что передавали благочестье от бога сын.
И признать себя – что же могу для радости,
Помимо воли богов в конечные дали,
Иль могу я, просто великим не быть к страсти,
Иль могу себя расширить до самой боли.
Так распростерся мой целый мир с угла в угол,
Оставаясь во сне меж четырех стен страны,
В той далекой Эллады, в душе редкий символ,
Так власть богов не признать Прометею раны.
9
Где власть Зевса не признавать с охотой вечно,
Не захочу быть вассалом один день даже.
Хотя мгновение уходит быстро встречно,
Из круга друзей, бежать в мир хаоса ложе.
Одно признанье, бывая навстречу девы,
Шаг приближение там, как статуи вечной.
Оказаться холоднее камня Минервы,
Что огни погасли, без головня Прометей.
Но тут сзади на ушко скажет, что это сон,
Сон вешний! – Иди навстречу своей девушке,
Я должен был, рваться к груди навстречу свой трон,
У Овидия метаморфозам полушке.
О, да! Богам жаловался в привидении,
Из-за дочери Солнце вошел я в таинство,
Где дикие звери слились все в сомнении,
Только увидел ту, что дарила мне родство.
15.Божеской рукою по Терренскому морю,
Доходя до храма, нашла галгая любовь,
Мимо чертоги Цирцеи, сказал я горю,
Только Меркурий жаловался нелегко вновь.
Тут все смешался по дням-ночам от Эллады,
Вновь Прометей заговорил о боли за муз.
К Меркурий будь справедлив брат, даря награды!
Отбросив сомнения и с плеч тягостный груз.
Много ль надо из того, что хотели боги?
Я не прошу у них Олимп и всю вершину,
Чтобы там жить в одиночку ухарю ноги,
Управлять миром, как в сказке дитяти сыну.
10
Предки мои жили под Элладой весь тень,
Потому мне сниться все вместе в божию ночь.
Тогда какое право имеют звезды синь,
Затянут мои глазки через широкий скучь.
Так я одиноко зрею жрецов из предков,
В горах храмы наши – Элгацы рождали дух.
Ведь я одинокий упрямец, рад за греков,
Что это было их божество, здесь на мой слух.
Да, все боги были вся Вселенная, их мир,
Испытаешь блаженство, покоями духа.
Ты предстала богиня, как Солнце был кумир,
Отец Прометею судимый был до праха.
О, Прометей! Ты духом стал сам себе не рад,
Кому твои слова любезным светом были.
Хоть вся душа сама собой славила парад,
В родстве созвучия из всего самой слили.
Когда подумаешь, говоря самим собой,
Будто божество на ушко вещает житу,
Подумает, за кого просит одной просьбой,
Какая она будет в следующем году.
Всегда его Кавказ представлению мета,
Дух мягким словом дух объемлет и растопит.
Где в самом отсутствии наличию света.
Силы развивались, дыханием поддержит.
Олимпу верность, гордые жрецы Кавказа,
Галгай ц1ув элгац вселялся языком Кони.
Как на Мят-Лоам горе, рождалась своя фаза,
Это была человеку мощь смотреть на Бени.
11
Помыслишь о богине, стать могучий герой,
Как Прометей или наш Пярмат вихка лоамах,
Он тянул это бремя, как Сизиф глыбу свой,
Что на плечи навалили в торжестве в сферах.
Вот как служили наши предки достоинству,
Что главенствовал их Эздел, Духу Свободе.
Там вещали Фарал, служа всем богам месту,
Жрец-чародей с птицей Тушолии быть везде.
Владыка Даьла, как же Я и как же Они,
Несправедливо ненависть прижилась к людям,
Хоть богам выпало бессмертие знати –
Вся мощь, любовь и мудрость даровано Богам.
Взглянут на святость, бога помечтай по взору,
Где не увидишь перст, стоящий на своем лбе.
Что сила желания вам найдется в пору,
Силы отданные Пярматом Галгай судьбе.
Так сзади подойдет к черед Пандора во сне,
Святая чаша в ее руке из всех даров,
Что у всех по душам одна отрада дана,
Под бесконечным, синим небом, погулять вновь.
Затем приди райское мечтание грезы,
При Луне теплые волны моря ласкалось,
Что нежность приставал к моей груди мимозы,
При блеске звезд неба, я упиваясь жилось.
Эх, наша Тушоли весенним днем с любовью,
Дарила радость с Юпитером песнь слагает.
Богам всем, бытие наделить, родной кровью,
Над жертвенным белым бычком жрец песни поет.
12
Опять при власти Бога людям небо просит,
О, Хьалло Даьла! Даьла! Своей бесконечностью!
Дари нам Фарал, Свобод и Сил Тебя хвалит!
С Твоим Судом лишь, оживиться нам с вечностью!