ДЕРЕВО РОДА
Не по сердцу суровые верески:
Стал мой род не северный – северский.
Там крещенья Руси ровесники
Уже знатные были колесники.
И осталось от Скандинавии
Только стойкое белоглавие…
Гой, ты вольное ремесло!
Колесо славян понесло.
Колеи по долинам Донца,
Стук-постук по степи без конца.
Степь-постепь, молодцу постель,
Отоспись, отпоёт коростель.
Колесо тащит солнце волоком
Над травой, рыжеющей войлоком.
Серебрами по небу звон ноченьки,
И хрустят хозар позвоночники.
От движения снег прогрелся,
Колесо – оселок прогресса.
Колесо славян понесло,
Понесло по сие число…
То-то радость колесникам путь –
Варом дуги дубовые гнуть.
Сколь прозрачно верчение спиц
У стремительных колесниц.
И упругая крепость шин
Втихомолку зовёт ма-шин.
Но веками чумацкий шлях
Колесо волок на волах.
Степь-постепь, молодцу постель,
Независимо от скоростей.
И бессмертное ремесло
Нам весёлый нрав принесло.
Не пугал за грехи тартар,
Обошло и родство татар.
А надел крепостной земли
Сами ловко мы обошли.
И про нас говорили все:
Не объедешь на колесе.
Так колёса катились, пока
Не подставила палки ЧК…
Стерегущая часть колеса –
Кто в чекисты из нас, кто в леса.
Каждый мнит себя из провозвестников,
И Колесникова ловит Колесников.
Над Хопром зеленеет туман,
Мой двоюродный дед – атаман.
Разгромил его банду ЧОН,
Но Колесников тоже учён.
Покопался в башке своей –
Подвернулся ему Одиссей.
Молодой не заметил боец,
Как привязанный к брюху овец,
Проскользнул он с отарой вокруг
И подался куда-то на юг.
Там в раскаянии и унынии,
Говорят, он умер в Румынии…
Кто в лесах погиб, кто в ЧК,
Кто на печке ворочал бока,
Кто сгондобил новы извоз…
Тут погнали крестьянство в колхоз.
Нету, бабушка, Юрьева дня,
И опять раскололась родня.
Непоклонные богу и чёрты,
Обходили дорогу истёрту.
Называли сторонкой родной
Ту, где воле подвластны одной.
Степь-постепь, молодцу постель,
Лучше смерть, чем идти в артель.
Легче в дальнем краю поседеть,
Только жить самому по себе…
И кожух, и сам он облез,
Из-за образа тянет обрез.
Кто убитый сторож? Родня.
Волчьи ночи светлее дня.
Поджигают колхоз дядья.
Молодой мой отец – судья.
Он угрюмо дела рассмотрел,
И обоим дядьям – расстрел.
Третий не был виновен ни в чём,
Мирно хаживал среди пчёл.
Он отца вспоил и вскормил
И остался с младенчества мил.
Навести, отец, дядю третьего,
По-сыновьи приди и приветь его.
Нет, твой родный дядя – кулак,
Соответственно, классовый враг.
И пошёл себе под ноги глядя
По этапу сибирскому дядя.
Степь-постепь, молодцу постель,
Ни проклятий нет, ни вестей.
Но года пролетели роем,
Он с войны вернулся героем.
И сам тоже герой, отец
Едет к дядюшке, наконец.
И меня берёт, чтобы вскоре я
Осознал, что такое история.
Для последнего едем прощенья,
Поспеваем на погребенье…
Время минуло. Наша родня
Укротилась до суднего дня.
Спит отец мой, суровый в степи,
Я хожу в колесе на цепи,
И сужаю круги к могиле я…
Только вдруг позовёт фамилия.
И я, равный раб среди равных,
Вспомню, что колесников правнук.
Гой, ты славное ремесло,
Ты куда меня занесло?
Степь-постепь, молодцу постель,
Ждёт последующих повестей…
1-3 февраля 1980