Чарльз Буковски
О, Мы Изгои
ах, господи, что за КОМПАНИЯ:
поэзии
поэзии, постоянно больше
ПОЭЗИИ.
если она не
появляется
выманите её
слабительным,
добейтесь своего имени в ОГНЯХ РАМПЫ,
сделайте его размером 8 и 1/2 на 11
в мимиографе.
пусть это будет ЧУДОМ.
о, господи, писатели самые отвратительные
из всех хамов на свете!
желтозубые, ссутулившиеся,
трусливые, блохастые и
несомненно... в комнатках - детских конструкторах
с их дряблыми душами
они говорят нам
что не так с этим миром -
будто бы мы не знали что
полицейская дубинка может
раскроить голову и что война забава
ещё более грязная нежели
брак...
или укрытие в баре-подвале
от своей жёнушки которая не ценит его
а детей он не
хочет.
он говорит нам что сердце его утопает в
блевоте. чёрт, все наши сердца тонут в блевоте,
в рассоле для сала, в скучной любви.
но он думает что такой он один, он думает что он
особенный и он думает что он Рембо
и он думает что он Паунд.
а смерть? как насчёт смерти? вы знали
что все мы должны умереть? даже Китс умер,
даже Милтон!
и Д.Томас - ОНИ УБИЛИ ЕГО, само-собой.
Томасу не нужны были все эти дармовые напитки
все эти бесплатные "киски" -
они... ПРИНУДИЛИ ЕГО К ЭТОМУ
в то время как должны были оставить его в покое, чтоб
он мог писать писать ПИСАТЬ!
поэты.
а есть ещё один
типаж. я встречался с такими в их загородных
домах(не спрашивайте меня что я там делал потому что
я сам не знаю).
они родились уже при деньгах и
им не нужно было марать руки в грязи
скотобоен или моя
засаленную посуду или
водить такси или сводничать или продавать "траву".
это даёт им время понять что такое
Жизнь.
они входят со своим бокалом коктейля
удерживаемым около сердца
а когда они пьют они лишь
пригубляют.
вы пьёте зелёное пиво, что принесли с собой,
потому как за эти годы узнали
что богатым ублюдкам приходится туго -
они пользуются 5-ти центовыми марками вместо
авиапочты они сообщают что к вашему появлению будут
готовы разные деликатесы - от галлонов виски до
50-ти центовых сигар, но ничего этого никогда нет.
и они ПРЯЧУТ от вас своих женщин -
своих жён, бывших жён, дочерей, служанок и прочих,
потому что они прочитали ваши стихи и решили что
всё чего вы хотите это трахнуть всех и вся.
когда-то это могло быть правдой но теперь не совсем
так.
и -
он ТОЖЕ ПИШЕТ.
ПОЭЗИЯ.
конечно, всюду
поэзия.
у него полно свободного времени и почтовый ящик
в городе и он ездит туда 3 или 4 раза в день
чтоб посмотреть и с надеждой на принятые
стишки.
он считает что бедность это вялость
души.
он думает что ваш разум болен потому что
вы всё время
пьяны и должны работать
на фабрике по 10 или 12 часов в
сутки.
он приводит свою жену, красотку, уведённую
у более бедного
человека.
он позволяет вам на неё посмотреть 30 секунд.
потом прогоняет её. она почему-то плачет.
у вас 3 или 4 дня чтоб задержаться в
гостевом доме, он говорит: "Приходите
как-нибудь к нам
на ужин".
но не говорит когда или
куда. и тут вы обнаруживаете что вы даже
НЕ В ЕГО ДОМЕ.
вы находитесь в ОДНОМ из его домов но его
дом где-то в другом месте -
вы не знаете
где.
в некоторых из его домов даже есть бывшие
жёны.
его основная забота держать своих бывших жён подальше
от вас. отдавать он ни черта
не хочет. и вы не можете его за это винить:
все его бывшие жёны молодые,уведённые,состоят на его
содержании, талантливы, прилично одеты, вышколены, с
различными французско-немецкими акцентами.
и ещё!: они
ТОЖЕ ПИШУТ СТИХИ. или
КАРТИНЫ. или
трахаются.
но его основная проблема - добраться до
почтового ящика в городе чтобы забрать
его отвергнутые стихи
и осмотреть все остальные почтовые ящики
во всех его других
домах.
между тем, голодающие индейцы
продают корзины и бусы на улицах маленького
пустынного городка.
индейцев не пускают в его дома даже не потому что они
представляют угрозу как способные оттрахать но потому
что они грязны и
невежественны. грязны? взгляните
на мою рубашку с пятнами пива спереди.
невежественны? я прикуриваю 6-ти центовую сигару и
забываю о
ней.
он или они или некто должны были встретить меня
на железнодорожном вокзале.
конечно же их там не было.
"Мы будем там чтобы встретить великого
Поэта!"
ну, я огляделся вокруг и не увидел никакого
великого поэта. кроме того было 7 утра и
40 градусов. такое
случается.
вся беда в том что там не было
открытых баров. ничего открытого.
даже тюрьмы.
он ведь поэт.
а ещё он врач-психиатр.
никакого кровопролития в этот раз
не было. он не говорит мне, я псих или
нет - у меня не было
денег.
он выходит со своим бокалом коктейля
пропадает на 2, 3 часа
потом вдруг возвращается
без предупреждения
с тем же самым бокалом коктейля,
чтоб убедиться что я не завладел
чем-то более ценным чем
собственно Жизнь.
моё дешёвое зелёное пиво меня
убивает. он показывает на сердце (ура) и
даёт мне маленькую таблетку которая останавливает мои
рвотные позывы.
но нет ничего приличного чтобы
выпить.
он купил маленький "шестерик"
к моему приезду но тот исчез в
течение часа и 15-ти
минут.
"я куплю вам бочонки пива!" - сказал
он.
я воспользовался его телефоном(одним из них)
чтоб заказать пива и
дешёвого виски. город был в десяти милях,
под горой. я отслюнявил жалкие доллары от своего
жалкого рулончика.
и мальчишке, конечно, были нужны
чаевые.
по тому как всё складывалось я понял что
я пока что не Дилан Томас и даже не
Роберт Крили, наверняка у Крили не было
пивных пятен на его
рубашке.
во всяком случае, когда я наконец добрался до одной
из его бывших жён я был чересчур пьян чтобы
заняться этим.
к тому же, я испугался, я представил как он смотрит
в окно -
он ни черта не хотел отдавать
и
настраиваемый "люгер" когда я
работал
пока "Шествие на казнь" играла по
"Мьюзеку"
выстрелил сначала мне в задницу а потом
в мой несчастный мозг.
"злоумышленник" - услышал я как он им рассказывает -
"изнасиловал одну из моих бывших жён".
нынче я вижу его публикации в некоторых
журналах. не очень хорошие вещи.
есть стишок и обо
мне: "Поляк".
"Поляк слишком много ноет. Поляк скулит о своей
стране, других странах, всех странах. Поляк
как дурак сверхурочно пашет на фабрике среди других
дураков "истощённых до этого спиртными напитками".
Поляк пьёт море зелёного пива
полного кислятины. Поляк придирается к педикам,
"хрупким педикам". Поляк ненавидит свою
жену.
ненавидит дочь. его дочь будет
алкоголичкой, проституткой.
у Поляка есть "сгорающая от ожирения жена".
у Поляка спазмы кишечника. у Поляка
мозг как прямая кишка".
спасибо, доктор(и поэт). что я должен за
это? я знаю что я до сих пор в долгу перед вами за ту
таблетку.
Ваши стихи не столь хороши.
но по крайней мере я поднял вашу энергию.
большинство ваших вещиц примерно настолько же живы
как мокрый и сдувшийся
пляжный мяч.
но этот раунд ваш. вы выиграли раунд.
собираетесь пригласить меня этим
летом? я могу ещё наскрести деньжат на
поезд. у меня есть друг-индеец который хотел бы
встретиться с вами и вашими друзьями. он клянётся
что у него самый огромный член в Калифорнии
и знаете что?
он тоже
пишет
СТИХИ!
Примечание: Muzak - 'Мьюзек' (музыкальная запись, приглушенно звучащая в некоторых ресторанах, конторах и т. п.; фирменное название).
МИМЕОГРАФ:
множитель; прибор для получения значительного числа оттисков с написанного особым способом.
from: "The Roominghouse Madrigals":Early Selected Poems, 1946-1966.
07.03.20
O, We Are the Outcasts
ah, christ, what a CREW:
more
poetry, always more
POETRY.
if it doesn’t come, coax it out with a
laxative. get your name in LIGHTS,
get it up there in
8; x 11 mimeo.
keep it coming like a miracle.
ah christ, writers are the most sickening
of all the louts!
yellow-toothed, slump-shouldered,
gutless, flea-bitten and
obvious…in tinker-toy rooms
with their flabby hearts
they tell us
what’s wrong with the world—
as if we didn’t know that a cop’s club
can crack the head
and that war is a dirtier game than
marriage…
or down in a basement bar
hiding from a wife who doesn’t appreciate him
and children he doesn’t
want
he tells us that his heart is drowning in
vomit. hell, all our hearts are drowning in vomit,
in pork salt, in bad verse, in soggy
love.
but he thinks he’s alone and
he thinks he’s special and he thinks he’s Rimbaud
and he thinks he’s
Pound.
and death! how about death? did you know
that we all have to die? even Keats died, even
Milton!
and D. Thomas—THEY KILLED HIM, of course.
Thomas didn’t want all those free drinks
all that free pussy—
they…FORCED IT ON HIM
when they should have left him alone so he could
write write WRITE!
poets.
and there’s another
type. I’ve met them at their country
places (don’t ask me what I was doing there because
I don’t know).
they were born with money and
they don’t have to dirty their hands in
slaughterhouses or washing
dishes in grease joints or
driving cabs or pimping or selling pot.
this gives them time to understand
Life.
they walk in with their cocktail glass
held about heart high
and when they drink they just
sip.
you are drinking green beer which you
brought with you
because you have found out through the years
that rich bastards are tight—
they use 5 cent stamps instead of airmail
they promise to have all sorts of goodies ready
upon your arrival
from gallons of whiskey to
50 cent cigars. but it’s never
there.
and they HIDE their women from you—
their wives, x-wives, daughters, maids, so forth,
because they’ve read your poems and
figure all you want to do is fuck everybody and
everything. which once might have been
true but is no longer quite
true.
and—
he WRITES TOO.
POETRY, of
course. everybody
poetry.
he has plenty of time and a
postoffice box in town
and he drives there 3 or 4 times a day
looking and hoping for accepted
poems.
he thinks that poverty is a weakness of the
soul.
he thinks your mind is ill because you are
drunk all the time and have to work in a
factory 10 or 12 hours a
night.
he brings his wife in, a beauty, stolen from a
poorer rich
man.
he lets you gaze for 30 seconds
then hustles her
out. she has been crying for some
reason.
you’ve got 3 or 4 days to linger in the
guesthouse he says,
“come on over to dinner
sometime.”
but he doesn’t say when or
where. and then you find that you are not even
IN HIS HOUSE.
you are in
ONE of his houses but
his house is somewhere
else—
you don’t know
where.
he even has x-wives in some of his
houses.
his main concern is to keep his x-wives away from
you. he doesn’t want to give up a
damn thing. and you can’t blame him:
his x-wives are all young, stolen, kept,
talented, well-dressed, schooled, with
varying French-German accents.
and!: they
WRITE POETRY TOO. or
PAINT. or
fuck.
but his big problem is to get down to that mail
box in town to get back his
rejected poems
and to keep his eye on all the other mail boxes
in all his other
houses.
meanwhile, the starving Indians
sell beads and baskets in the streets of the small desert
town.
the Indians are not allowed in his houses
not so much because they are a fuck-threat
but because they are
dirty and
ignorant. dirty? I look down at my shirt
with the beerstain on the front.
ignorant? I light a 6 cent cigar and
forget about
it.
he or they or somebody was supposed to meet me at
the
train station.
of course, they weren’t
there. “We’ll be there to meet the great
Poet!”
well, I looked around and didn’t see any
great poet. besides it was 7 a.m. and
40 degrees. those things
happen. the trouble was there were no
bars open. nothing open. not even a
jail.
he’s a poet.
he’s also a doctor, a head-shrinker.
no blood involved that
way. he won’t tell me whether I am crazy or
not—I don’t have the
money.
he walks out with his cocktail glass
disappears for 2 hours, 3 hours,
then suddenly comes walking back in
unannounced
with the same cocktail glass
to make sure I haven’t gotten hold of
something more precious than
Life itself.
my cheap green beer is killing
me. he shows heart (hurrah) and
gives me a little pill that stops my
gagging.
but nothing decent to
drink.
he’d bought a small 6 pack
for my arrival but that was gone in an
hour and 15
minutes.
“I’ll buy you barrels of beer,” he had
said.
I used his phone (one of his phones)
to get deliveries of beer and
cheap whiskey. the town was ten miles away,
downhill. I peeled my poor dollars from my poor
roll. and the boy needed a tip, of
course.
the way it was shaping up I could see that I was
hardly Dylan Thomas yet, not even
Robert Creeley. certainly Creeley wouldn’t have
had beerstains on his
shirt.
anyhow, when I finally got hold of one of his
x-wives I was too drunk to
make it.
scared too. sure, I imagined him peering
through the window—
he didn’t want to give up a damn thing—
and
leveling the luger while I was
working
while “The March to the Gallows” was playing over
the Muzak
and shooting me in the ass first and
my poor brain
later.
“an intruder,” I could hear him telling them,
“ravishing one of my helpless x-wives.”
I see him published in some of the magazines
now. not very good stuff.
a poem about me
too: the Polack.
the Polack whines too much. the Polack whines about his
country, other countries, all countries, the Polack
works overtime in a factory like a fool, among other
fools with “pre-drained spirits.”
the Polack drinks seas of green beer
full of acid. the Polack has an ulcerated
hemorrhoid. the Polack picks on fags
“fragile fags.” the Polack hates his
wife, hates his daughter. his daughter will become
an alcoholic, a prostitute. the Polack has an
“obese burned out wife.” the Polack has a
spastic gut. the Polack has a
“rectal brain.”
thank you, Doctor (and poet). any charge for
this? I know I still owe you for the
pill.
Your poem is not too good
but at least I got your starch up.
most of your stuff is about as lively as a
wet and deflated
beachball. but it is your round, you’ve won a round.
going to invite me out this
Summer? I might scrape up
trainfare. got an Indian friend who’d like to meet
you and yours. he swears he’s got the biggest
pecker in the state of California.
and guess what?
he writes
POETRY
too!