1 раунд
Из Ненужного опыта
Жизнь, пустая и глупая шутка, над погостом орёт вороньё,
что там смолкнет при слове рассудка и при вечном таком: ё-моё,
что там сбудется через столетья, перельёт пену дней через край,
чтобы новые глупые дети, вырастая, не верили в рай…
2 раунд.
Тоска по белому
и нелепый, нелепей, чем ненужное чудо,
еле слышимый лепет, что звучит ниоткуда,
в сером воздухе лепит силуэты дрожаний
звуков ласковый пепел, пыль и пыл обожаний,
отражений, качаний на окраине слова,
я исполнен печали, я печально условен,
на условной границе безусловно не сбыться
тенью пепельной птицы на сгоревших страницах,
я тоскую о белом, нарисуй меня мелом,
онемелым несмелым бесконечным пробелом.
3 раунд.
Обманный ход
Звенит небес высокая печаль,
а здесь в саду печаль пониже: ветер –
как мы с тобой, почти что незаметен –
смахнёт с ветвей дождя седой хрусталь.
И кажется, что мы одни на свете,
молчим друг другу… о, не отвечай
и веточкою ветру в такт качай,
как будто в мир явилась лишь за этим.
Декабрь впадёт в дождливый новый год.
В конце судьбы поставив запятую,
мы проживём в который раз чужую
почти что жизнь и, пущены в расход,
вступив на путь, что для других невидим,
мы чёрным ходом никуда не выйдем.
4 раунд
Пробный шар
и банальностью горе смирив и не веря что жизнь игра
человек умирает ибо человекам свойственно умира-
-ть праиндоевропейский дательный властьместьлесть
и не стоит лезть в душу и не стоит из кожи лезть
ибо извечна за гробом мелочная суета
человек не летает ибо человекам свойственно не лета-
-ть эвфемистический матерный матьитьять
и как-то кажется больше нечего миру сказать
но ты набираешь воздух полную грудь грудь
и дуешь на воду воду ведь надо ж на что-то дуть
и вода выходит из берегов завтра всегда вчера
тобой играют пора и тебе сыгра-
но что-то там наверху обрывается с тихим *ля
и катится в преисподнюю пробным шаром земля.
5 раунд
Если… то…
Если я, блин, серьёзен
(а я, блин, всегда серьёзен,
хоть состою из общих нелепых мест:
тихотворений в прозе,
стиховторений в дозе
где-то там, на изнанке ночных небес). –
Если я, блин, спокоен
(а я, блин, всегда спокоен:
и кто как когда не выдаст, никто не съест,
расколот и колоколен,
покорный левит и коэн –
вот оно, накатило, я homo happy est). –
Если я, блин, доволен
(а я, блин, всегда доволен,
считая углы безумий кривой душой:
осколочен и околен,
как ветер в тензорном поле,
тупая предъява миру, ему смешон). –
То я – неизменный крайний,
копаюсь в сердечной ране,
я – чающий неспасенья, просравший святой обол,
и тихий баштан в тумане
тонет в башатумнае:
в поломанный гипоталамус забит дофаминовый болт.
6 раунд
Несущая конструкция
(Песенка памяти судейства 5 раунда)
Попробую просто,
как классик, почти без искусства,
я маленький остров
и мне часто больно и пусто;
до неба колонны
несущие пыльную вечность,
и голосом Донна
летящее небо навстречу.
Болью, бойней
за границей последнего боя,
выходя из запоя,
из забоя с хромой судьбою,
я упорно строю
то, что мне так дорого стоит,
моё простое,
никому не нужное…
нах! отстой я!
Болты забивая,
забив на резьбу и сомненья,
ступенями к раю
над бездной мелея и млея,
прорваться, где топко,
дерьмовая альтернатива –
да к дьяволу, в топку,
фу, бяка, дерьмо, некрасиво.
К раю краем,
где я бездарно сыграю
шмудам сбившимся в стаю,
от муки воя и лая;
моя косая кривая
вывозит, кости ломая,
моё святое...
не доживаю до мая,
нах! отстой я!
Начало убого,
конец неизбежно банален,
в анналах у Бога
я бесперспективно анален;
А в общем, спасибо
за жизнь, что конкретно пинала,
уходим красиво,
всё слив, не дожив до финала.
Я доволен,
путём окольным доколе,
расколот и колоколен,
канаю смело на воле
с Богом, с болью;
глаза нахально мозолит
моё больное,
простое,
святое…
пускай отстой я! –
Под тленом и ржою
отчаянной болью вибрируй,
распятой душою,
несущей конструкцией мира.