И вновь звучат стихиры,
И слёзы льют из глаз.
В благоуханье мирры
Поётся «Первый глас».
И тает сладко сердце,
Как будто воск свечной.
И внутрь войдет,
Как в дверцы
Молитвенник святой.
Ревнитель благочестья
Откроет часослов,
Себе не ищет чести
Келейный богослов.
Давида и Асафа,
Кореевых псалом,
Потом поет акафист
И в землю бьет челом.
Стоит на страже бдящий,
Как воин на «часах»,
И мир душе обрящет
Тот мир – на небесах.
Он молится о Чаше,
Пока стоит наш мир,
Спасительное брашно
Вкушает верных клир.
И с ночи до обедни
На небесах земной.
И вот, звучит последний,
Умильный глас осмой.
«Прости, Христос, помилуй,
Помилуй и спаси,
Обыди крестной силой,
На небо упаси.
Избави от забвенья,
Неведенья и льсти,
От чувств окамененья,
А мысли просвети".
Гребем к святому брегу
Усопшим – парастас.
И Альфу, и Омегу
Чернец в России спас.
В кострищах не сгорели
Оклады, образа,
А только почернели,
Чтоб не слепить глаза.
Плету стихотворенье,
Не покусится бес.
Увидит продолженье
«Плетение словес».
1979 г.